Progressor
«Неизвестный марксизм» №1 за 2011

О пресловутой ОЭФ («общественно-экономической формации») имеет место одно небезвредное стойкое заблуждение из разряда т.н. «марксистско-ленинских постулатов»!

Слово «формация» Маркс применял в качестве рабочего термина по аналогии с тогдашней (начало второй половины XIX века) геологической (и палеонтологической) периодизацией истории Земли – «первичная формация», «вторичная формация», «третичная формация». Однако внутри «больших формаций» тогда вычленяли и, так сказать, «формации малые» или эпохи. Вскоре на научных конгрессах это признали неудобным и пересмотрели – как терминологически, так и количественно; стали различать «эоны», «эры» и «периоды». По существу, в ХХ веке из старых названий остался только «третичный период»… Если надо, за подробностями эволюции периодизации истории Земли Вы можете, понятно, обратиться к соответствующим справочникам…

В 1859 г. в своём Предисловии к «Критике политической экономии» Маркс написал следующее:

Das allgemeine Resultat, das sich mir ergab und, einmal gewonnen, meinen Studien zum Leitfaden diente, kann kurz so formuliert werden: In der gesellschaftlichen Produktion ihres Lebens gehen die Menschen bestimmte, notwendige, von ihrem Willen unabhaengige Verhaeltnisse ein, Produktionsverhaeltnisse, die einer bestimmten Entwicklungsstufe ihrer materiellen Produktivkraefte entsprechen. Die Gesamtheit dieser Produktionsverhaeltnisse bildet die oekonomische Struktur der Gesellschaft, die reale Basis, worauf sich ein juristischer und politischer Ueberbau erhebt und welcher bestimmte gesellschaftliche Bewusstseinsformen entsprechen. Die Produktionsweise des materiellen Lebens bedingt den sozialen, politischen und geistigen Lebensprozess ueberhaupt. Es ist nicht das Bewusstsein der Menschen, das ihr Sein, sondern umgekehrt ihr gesellschaftliches Sein, das ihr Bewusstsein bestimmt. Auf einer gewissen Stufe ihrer Entwicklung geraten die materiellen Produktivkraefte der Gesellschaft in Widerspruch mit den vorhandenen Produktionsverhaeltnissen oder, was nur ein juristischer Ausdruck dafuer ist, mit den Eigentumsverhaeltnissen, innerhalb deren sie sich bisher bewegt hatten. Aus Entwicklungsformen der Produktivkraefte schlagen diese Verhaeltnisse in Fesseln derselben um. Es tritt dann eine Epoche sozialer Revolution ein. Mit der Veraenderung der oekonomischen Grundlage walzt sich der ganze ungeheure Ueberbau langsamer oder rascher um. In der Betrachtung solcher Umwaelzungen muss man stets unterscheiden zwischen der materiellen, naturwissenschaftlich treu zu konstatierenden Umwalzung in den oekonomischen Produktionsbedingungen und den juristischen, politischen, religioesen, kuenstlerischen oder philosophischen, kurz, ideologischen Formen, worin sich die Menschen dieses Konflikts bewusst werden und ihn ausfechten. Sowenig man das, was ein Individuum ist, nach dem beurteilt, was es sich selbst duenkt, ebensowenig kann man eine solche Umwaelzungsepoche aus ihrem Bewusstsein beurteilen, sondern muss vielmehr dies Bewusstsein aus den Widerspruechen des materiellen Lebens, aus dem vorhandenen Konflikt zwischen gesellschaftlichen Produktivkreften und Produktionsverhaeltnissen erklaren. Eine Gesellschaftsformation geht nie unter, bevor alle Produktivkraefte entwickelt sind, fuer die sie weit genug ist, und neue hoehere Produktionsverhaeltnisse treten nie an die Stelle, bevor die materiellen Existenzbedingungen derselben im Schoss der alten Gesellschaft selbst ausgebruetet worden sind. Daher stellt sich die Menschheit immer nur Aufgaben, die sie loesen kann, denn genauer betrachtet wird sich stets finden, dass die Aufgabe selbst nur entspringt, wo die materiellen Bedingungen ihrer Loesung schon vorhanden oder wenigstens im Prozess ihres Werdens begriffen sind.

In grossen Umrissen koennen asiatische, antike, feudale und modern buergerliche Produktionsweisen als progressive Epochen der oekonomischen Gesellschaftsformation bezeichnet werden. Die buergerlichen Produktionsverhaeltnisse sind die letzte antagonistische Form des gesellschaftlichen Produktionsprozesses, antagonistisch nicht im Sinn von individuellem Antagonismus, sondern eines aus den gesellschaftlichen Lebensbedingungen der Individuen hervorwachsenden Antagonismus, aber die im Schoss der buergerlichen Gesellschaft sich entwickelnden Produktivkraefte schaffen zugleich die materiellen Bedingungen zur Loesung dieses Antagonismus. Mit dieser Gesellschaftsformation schliesst daher die Vorgeschichte der menschlichen Gesellschaft ab.

Karl Marx/Friedrich Engels
Werke, (Karl) Dietz Verlag, Berlin. Band 13, S. 8-9.
Auflage 1971, unveränderter Nachdruck der 1. Auflage 1961, Berlin/DDR.

А вот какой перевод можно прочесть во всех собраниях сочинений Маркса и Энгельса:

Общий результат, к которому я пришёл и который послужил затем руководящей нитью в моих дальнейших исследованиях, может быть кратко сформулирован следующим образом. В общественном производстве своей жизни люди вступают в определённые, необходимые, от их воли не зависящие отношения – производственные отношения, которые соответствуют определённой ступени развития их материальных производительных сил. Совокупность этих производственных отношений составляет экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определённые формы общественного сознания. Способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще. Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание. На известной ступени своего развития материальные производительные силы общества приходят в противоречие с существующими производственными отношениями, или – что является только юридическим выражением последних – с отношениями собственности, внутри которых они до сих пор развивались. Из форм развития производительных сил эти отношения превращаются в их оковы. Тогда наступает эпоха социальной революции. С изменением экономической основы более или менее быстро происходит переворот во всей громадной надстройке. При рассмотрении таких переворотов необходимо всегда отличать материальный, с естественнонаучной точностью констатируемый переворот в экономических условиях производства от юридических, политических, религиозных, художественных или философских, короче – от идеологических форм, в которых люди осознают этот конфликт и борются за его разрешение. Как об отдельном человеке нельзя судить на основании того, что сам он о себе думает, точно так же нельзя судить о подобной эпохе переворота по её сознанию. Наоборот, это сознание надо объяснить из противоречий материальной жизни, из существующего конфликта между общественными производительными силами и производственными отношениями. Ни одна общественная формация не погибает раньше, чем разовьются все производительные силы, для которых она даёт достаточно простора, и новые более высокие производственные отношения никогда не появляются раньше, чем созреют материальные условия их существования в недрах самого старого общества. Поэтому человечество ставит себе всегда только такие задачи, которые оно может разрешить, так как при ближайшем рассмотрении всегда оказывается, что сама задача возникает лишь тогда, когда материальные условия её решения уже имеются налицо, или, по крайней мере, находятся в процессе становления.

В общих чертах, азиатский, античный, феодальный и современный, буржуазный, способы производства можно обозначить, как прогрессивные эпохи экономической общественной формации. Буржуазные производственные отношения являются последней антагонистической формой общественного процесса производства, антагонистической не в смысле индивидуального антагонизма, а в смысле антагонизма, вырастающего из общественных условий жизни индивидуумов; но развивающиеся в недрах буржуазного общества производительные силы создают вместе с тем материальные условия для разрешения этого антагонизма. Поэтому буржуазной общественной формацией завершается предыстория человеческого общества.

т. 13, стр. 6–8

Сначала обратим внимание на то, что последнее предложение – «Mit dieser Gesellschaftsformation schliet daher die Vorgeschichte der menschlichen Gesellschaft ab». Переведено с добавкой «буржуазной», хотя у Маркса сказано просто «этой» («Mit dieser»).

Добавка эта была сделана «марксистами-ленинцами» отнюдь не случайно, как не случайно и то, что они до сих пор за неё держатся… Дело в том, что именно эта лукавая добавка позволяет представить дело так, что, дескать, Маркс называл капитализм «общественно-экономической формацией» – наряду с другими «общественно-экономическими формациями»… На самом же деле мысль Маркса была – если внимательно вчитываться и учесть изначальную аналогию с тогдашней геологической «формационностью» – такова.

1. В истории человечества следует выделить «экономическую общественную формацию» или же, если переводить с немецкого по-другому, «экономическую формацию общества» (и тот, и другой переводы будут адекватными Марксову словосочетанию «die oekonomische Gesellschaftsformation»);
2. Внутри этой «экономической общественной формации» следует различать прогрессивные эпохи – азиатский, античный, феодальный и современный, буржуазный, способы производства, которые (подобно тому, как было принято в тогдашней геологии/палеонтологии) можно, в свою очередь, назвать «общественными формациями» или «формациями общества» (Gesellschaftsformationen);
3. Разумеется, поскольку сама «большая формация» характеризуется как «экономическая», то внутри неё – от одной эпохи к другой, т.е. от одного способа производства к другому или же, что то же самое, от одной общественной формации (формации общества) к другой – «с изменением экономической основы более или менее быстро происходит переворот во всей громадной надстройке».

Подтверждение тому, что именно такова была истинная мысль Маркса, можно найти, к примеру, в его Экономической рукописи 1861—1863 гг., которая опубликована на русском языке в т. 47 Собрания сочинений Маркса и Энгельса (Издание 2-е, в 50 тт.), на стр. 281:

Капиталистическое отношение развивается на такой ступени развития экономической общественной формации, которая сама уже есть результат целого ряда предшествующих этапов развития. Та ступень производительности труда, из которой исходит капиталистическое отношение, является не чем-то данным природой, а чем-то созданным исторически, где труд давно вышел из своего первобытного состояния.

Далее в ходе своей четвертьвековой научной деятельности Маркс, понятно, уточнял и развивал определённые положения из выше процитированной «руководящей нити» в его исследованиях. В частности, им было уточнено понятие «социальная революция» – выяснено, что только социальная революция пролетариата (всемирного, а не национально-государственного масштаба, конечно!) приведёт к такой ситуации, когда «социальные эволюции перестанут быть политическими революциями», т.е. им была выяснена разница между революциями социальной и политической…

Также Марксом было показано, что способов производства можно вычленять больше, чем им было указано в данном Предисловии. К примеру, во втором томе Капитала (Соб. Соч, 2-е изд., т. 24, С. 126) читаем следующее:

В эпоху уже развитого, следовательно, господствующего капиталистического способа производства, на стадии обращения Д – Т < Р/Сп большая часть товаров, которые составляют средства производства Сп, сама есть функционирующий чужой товарный капитал. С точки зрения продавца здесь, следовательно, происходит Т' – Д', превращение товарного капитала в денежный капитал. Но это не является абсолютным правилом. Наоборот. В процессе своего обращения, в котором промышленный капитал функционирует или как деньги, или как товар, кругооборот промышленного капитала – независимо от того, выступает ли он как денежный капитал или как товарный капитал – перекрещивается с обращением товаров, произведённых при самых разнообразных способах общественного производства, поскольку эти способы производства представляют собой в то же время товарное производство. Являются ли товары продуктом производства, основанного на рабстве, или продуктом производства крестьян (китайцы, индийские райяты), или общинного производства (голландская Ост-Индия), или государственного производства (как, например, основанное на крепостном праве производство, встречавшееся в прежние эпохи русской истории), или производства полудиких охотничьих народов и т. д., – всё равно: деньгам или товарам, в виде которых выступает промышленный капитал, они противостоят как товары и деньги и входят как в кругооборот этого последнего, так и в кругооборот заключающейся в товарном капитале прибавочной стоимости, поскольку она расходуется в качестве дохода, – следовательно, они входят в обе ветви обращения товарного капитала. Характер процесса производства, результатом которого они являются, не имеет значения; в качестве товаров они функционируют на рынке и в качестве товаров вступают в кругооборот промышленного капитала, равно как и в обращение заключающейся в товарном капитале прибавочной стоимости. Следовательно, всесторонний характер их происхождения, существование рынка как мирового рынка – вот что служит отличительной чертой процесса обращения промышленного капитала. Сказанное о чужих товарах, в равной мере относится и к чужим деньгам; подобно тому, как товарный капитал противостоит им только как товар, так и эти деньги по отношению к нему функционируют только в качестве денег; деньги функционируют здесь как мировые деньги.

Итак, можем сделать вывод: в рамках «экономической общественной формации» – на её высокой ступени развития – встречаются «самые разнообразные способы общественного производства», и эти же способы производства «представляют собой в то же время товарное производство» и как таковые подчиняются господствующему капиталистическому способу производства. Вот она, научная марксистская диалектика «экономической общественной формации»!

Обратим также внимание и на то, ЧТО говорится о России! Государственный способ производства (основанное на крепостном праве производство, встречавшееся в прежние эпохи русской истории). И ведь сам Маркс НЕ называет его ни «азиатским», ни «феодальным»! Не здесь ли марксистский ключ к осмыслению социально-экономического строя уже Советского Союза, немало перенявшего от прежней России? [Ну, хотя бы так: государственно-капиталистический монополизм (основанное на наёмном труде производство в СССР и других странах «соцлагеря»)].

Своеобразный итог своему глобальному осмыслению периодизации человеческой истории Маркс подвёл в документе, известном как «Наброски ответа на письмо В.И.Засулич», написанному им в марте 1881 г., т.е. за два года до смерти.

Очень неудобные для «марксистов-ленинцев» наброски, следует признать! Не потому ли их полный текст, правильное расположение и адекватный перевод можно прочитать лишь в т. 6 Избранных сочинений Маркса и Энгельса? (М., Политиздат, 1987, сс. 58-74), а не в 50-томнике?

Ниже следуют характерные места в этих «Набросков…».

Из Первого Наброска:

<…> «земледельческая община» повсюду представляет собой новейший тип архаической общественной формации, и поэтому же в историческом движении Западной Европы, древней и современной, период земледельческой общины является переходным периодом от общей собственности к частной собственности, от первичной формации к формации вторичной. Но значит ли это, что при всех обстоятельствах развитие «земледельческой общины» должно следовать этим путём? Отнюдь нет. Её конститутивная форма допускает такую альтернативу: либо заключающийся в ней элемент частной собственности одержит верх над элементом коллективным, либо последний одержит верх над первым.

Итак, здесь мы читаем об архаической общественной формации – она же первичная формация. Характеризуется эта формация общей [commun] собственностью. Позже за этим периодом закрепится наименование «первобытный коммунизм»…

Однако тут же читаем у Маркса и о вторичной формации, которая характеризуется частной собственностью… Но продолжим вчитываться…

Обстоятельством весьма благоприятным, с точки зрения исторической, для сохранения «земледельческой общины» путём её дальнейшего развития служит то, что она не только является современницей западного капиталистического производства, что позволяет ей присвоить себе его плоды без того, чтобы подчиниться его modus operandi, но что она пережила уже период, когда капиталистический строй оставался ещё незатронутым; теперь, наоборот, как в Западной Европе, так и в Соединённых Штатах он находится в борьбе и с трудящимися массами, и с наукой, и с самими производительными силами, которые он порождает, – словом, переживает кризис, который окончится уничтожением капитализма и возвращением современных обществ к высшей форме «архаического» типа коллективной собственности и коллективного производства.

То есть мы видим, что, по Марксу, уничтожение буржуазного способа производства (=капитализм) приведёт к коммунизму, который сравним с «первобытным коммунизмом» наличием коллективной собственности и коллективного производства, но отличается от последнего как высшая форма от низшей… УЖЕ явно просматривается диалектическая триада: первобытный коммунизм (первичная формация) – вторичная формация, основанная на частной собственности – третичная формация, коммунизм высшего типа. Или отрицание отрицания. Или тезис-антитезис-синтез.

Но оборудование, удобрение, агрономические методы и пр. – все необходимые для коллективного труда средства – где их найти? Именно здесь-то и скажется крупное превосходство русской «сельской общины» над архаическими общинами того же типа. Она одна сохранилась в Европе в широком, национальном масштабе. Она находится благодаря этому в исторической среде, в которой существующее одновременно с ней капиталистическое производство предоставляет ей все условия коллективного труда. Она имеет возможность использовать все положительные достижения капиталистического строя, не проходя сквозь его кавдинские ущелья. Физическая конфигурация русских земель благоприятствует сельскохозяйственной обработке при помощи машин, организуемой в широком масштабе и осуществляемой кооперативным трудом. Что же касается первоначальных организационных издержек, интеллектуальных и материальных, – то русское общество обязано предоставить их «сельской общине», за счёт которой оно жило так долго и в которой оно ещё должно искать свой «источник возрождения».

Лучшим доказательством того, что такое развитие «сельской общины» соответствует направлению исторического процесса нашего времени, служит роковой кризис, претерпеваемый капиталистическим производством в европейских и американских странах, в которых оно наиболее развилось, – кризис, который кончится уничтожением капитализма и возвращением современного общества к высшей форме наиболее архаического типа – к коллективному производству и коллективному присвоению.

И далее здесь у Маркса:

<…> перестало быть тайной, что нынешнее положение общины не может больше продолжаться, что просто в силу хода вещей нынешний способ эксплуатации народных масс уже не годится. Следовательно, нужно что-то новое, и это новое, преподносимое в самых разнообразных формах, сводится постоянно к следующему: уничтожить общинную собственность, дать более или менее состоятельному меньшинству крестьян сложиться в сельский средний класс, а огромное большинство превратить просто в пролетариев.

Нам же известно, что в СССР «сельскому среднему классу» большевики сложиться не дали («коллективизация»), а вот огромное большинство в пролетариев, действительно, превратили…

Чтобы экспроприировать земледельцев, нет необходимости изгонять их со своих земель, как это было в Англии и других странах, нет необходимости уничтожать общинную собственность посредством указа. Наоборот: попробуйте вырвать у них продукт их земледельческого труда сверх известной меры – и, несмотря на имеющихся в вашем распоряжении жандармов, вам не удастся удержать их на земле.

Нечего и говорить, что одним из результатов «коллективизации» было как раз изъятие продукта земледельческого труда сверх известной меры, – и крестьяне стали стремиться в город, в ряды советского рабочего класса.

Чтобы спасти русскую общину, нужна русская революция. <…> Если революция произойдёт в надлежащее время, если она сосредоточит все живые силы страны, чтобы обеспечить свободное развитие сельской общины, последняя вскоре станет элементом возрождения русского общества и элементом превосходства над странами, которые находятся под ярмом капиталистического строя.

Сталинцы, как известно, покончили с русской сельской общиной. Колхозы (и совхозы) отнюдь не были «свободным развитием сельской общины», а были секторами советского государственного производства…

Из Второго Наброска:

Конечно, если капиталистическое производство должно восторжествовать в России, то огромное большинство крестьян, т. е. русского народа, должно быть превращено в наёмных рабочих и, следовательно, экспроприировано путём предварительного уничтожения его коммунистической собственности»; «… смерть общинного землевладения и рождение капиталистического производства отделены друг от друга громадным промежутком времени, охватывающим целый ряд последовательных экономических революций и эволюций, из которых капиталистическое производство является лишь наиболее близкой к нам. С одной стороны, оно чудесным образом развило общественные производительные силы, но, с другой стороны, оно оказалось несовместимым с теми самыми силами, которые оно порождает. Его история есть отныне лишь история антагонизмов, кризисов, конфликтов, бедствий. В конце концов, оно показало всем, за исключением тех, кто слеп в силу своей заинтересованности, свой чисто преходящий характер. Народы, у которых оно наиболее развилось, как в Европе, так и в Америке стремятся лишь к тому, чтобы разбить его оковы, заменив капиталистическое производство производством кооперативным и капиталистическую собственность – высшей формой архаического типа собственности, т. е. собственностью коммунистической»; «Россия – единственная страна в Европе, в которой общинное землевладение сохранилось в широком национальном масштабе, но в то же самое время Россия существует в современной исторической среде, она является современницей более высокой культуры, она связана с мировым рынком, на котором господствует капиталистическое производство.

Усваивая положительные результаты этого способа производства, она получает возможность развить и преобразовать ещё архаическую форму своей сельской общины, вместо того чтобы её разрушить (отмечу мимоходом, что форма коммунистической собственности в России есть наиболее современная форма архаического типа, который, в свою очередь, прошёл через целый ряд эволюций)»; «Жизни русской общины угрожает не историческая неизбежность, не теория, а угнетение государством и эксплуатация проникшими в неё капиталистами, взращёнными за счёт крестьян тем же государством.

4) Архаическая или первичная формация земного шара состоит из целого ряда напластований различных периодов, из которых одни ложились на другие. Точно так же архаическая общественная формация открывает нам ряд различных этапов, отмечающих собой последовательно сменяющие друг друга эпохи. Русская сельская община принадлежит к самому новому типу в этой цепи. Земледелец уже владеет в ней на правах частной собственности домом, в котором он живёт, и огородом, который является его придатком. Вот первый разлагающий элемент архаической формы, не известный более древним типам. С другой стороны, последние покоятся все на отношениях кровного родства между членами общины, между тем как тип, к которому принадлежит русская община, уже свободен от этой узкой связи. Это открывает более широкий простор для её развития. Изолированность сельских общин, отсутствие связи между жизнью одной общины и жизнью других, этот локализованный микрокосм не повсюду встречается как имманентная характерная черта последнего из первобытных типов, но повсюду, где он встречается, он всегда воздвигает над общинами централизованный деспотизм. Мне представляется, что в России эта изолированность, первоначально обусловленная огромным протяжением территории, является фактом, который легко будет устранить, как только правительственные путы будут сброшены.

В последнем отрывке обращают на себя внимание несколько важных мыслей классика.

Во-первых, угнетение крестьянства государством составило, как известно, один из важных элементов большевистской политики. Вместе с тем, кулачество как класс ими было уничтожено… Во-вторых, трудно переоценить слова Маркса о централизованном деспотизме – источнике его возникновения…

Но вернёмся к основной теме. Из этого отрывка нам хорошо видно, что

1. Маркс, действительно уподоблял свою периодизацию человеческой истории периодизации геологической (т.е. НЕ поменял здесь своего подхода на протяжении своей жизни!),
2. в рамках первичной (архаично-коммунистической) общественной формации он также предлагал различать последовательность периодов.

Из Третьего Наброска:

«Сельская община» встречается также в Азии, у афганцев и др., но она повсюду представляет собой самый новый тип общины и, так сказать, последнее слово архаической общественной формации»; «Земледельческая община, будучи последней фазой первичной общественной формации, является в то же время переходной фазой ко вторичной формации, т. е. переходом от общества, основанного на общей собственности, к обществу, основанному на частной собственности. Вторичная формация охватывает, разумеется, ряд обществ, основывающихся на рабстве и крепостничестве.

Данный отрывок является, пожалуй, самым важным: чётко характеризуется вторичная формация. В частности, нам становится ясно, что именно во вторичную формацию Маркс включал рабовладельческий и феодальный способы производства…

Подведём теперь промежуточные итоги.

Марксова периодизация человеческой истории существенно отличается от т.н. «марксистско-ленинской пятичленки», т. е. «пяти общественно-экономических формаций»!

По существу, Маркс выделяет следующую диалектическую триаду:

1. Первичная общественная формация, основанная на общей собственности, иначе – архаический коммунизм. Эта формация не исчезла у всех народов сразу. Более того, когда у некоторых народов уже вполне развилась формация вторичная, прошедшая ряд этапов, включая рабовладение и крепостничество, у народов, оставшихся в рамках первичной формации, продолжалось своё этапное развитие. Поскольку центральным институтом первичной формации является сельская община, то, понятно, речь идёт о её эволюции.
2. Вторичная общественная формация, основанная на частной собственности. Как мы видели, эту формацию Маркс ещё называл «экономической». В рамках этой вторичной формации Маркс выделяет этапы: азиатский способ производства, античный способ производства (иначе – рабовладельческий), феодальный способ производства (иначе – крепостнический). Наконец, высшим развитием экономической общественной формации является капиталистическое отношение, которое «развивается на такой ступени развития, которая сама уже есть результат целого ряда предшествующих этапов развития».

   Процитирую и следующее важное примечание классика: «Та ступень производительности труда, из которой исходит капиталистическое отношение, является не чем-то данным природой, а чем-то созданным исторически, где труд давно вышел из своего первобытного состояния». То есть здесь проведено сравнение с обществами с первичной ещё формационностью… А из второго тома Капитала мы видели и ещё одну важную характеристику вторичной формации: товарный характер производства в ней.

3. Наконец, «третичная» формация. Диалектический переход к высшему состоянию коллективизма – посткапиталистическому (вообще – постчастнособственическому и, понятно пост-товарно-денежному) коммунизму. Как уже отмечалось, это – отрицание отрицания, синтез вследствие тезиса – антитезиса.

Научный диалектико-материалистический подход Маркса к периодизации человеческой истории характерен ещё и тем, что он:

1. признавал правомочность выделения в рамках первичной и вторичной формаций других периодов (разных способов производства, а также преходящих укладов, хотя и на общеформационной базе);
2. указывал, как мы видели, на взаимодействие и взаимопроникновение этих способов производства и укладов, тем более, что на Земном Шаре сосуществовали в его время не только разные ступени развития вторичной формации, но даже и первичной. А если взять русскую земледельческую общину, то даже и промежуточная ступень между первичной и вторичной формациями…;
3. подчёркивал, что высокие технологии развились только у тех народов, которые вполне прошли обе формации – и первичную, и вторичную. То есть настоящий, коммунистический синтез именно и возможен как отрицание отрицания, как синтез после первого отрицания (т. е. тезиса антитезисом);
4. одновременно в своём известном Письме в редакцию Отечественных Записок (1877 г.) Маркс специально подчёркивал следующее:
   

   Если Россия имеет тенденцию стать капиталистической нацией по образцу наций Западной Европы, – а за последние годы она немало потрудилась в этом направлении, – она не достигнет этого, не превратив предварительно значительной части своих крестьян в пролетариев; а после этого, уже очутившись в лоне капиталистического строя, она будет подчинена его неумолимым законам, как и прочие нечестивые народы. Вот и всё. Но этого моему критику слишком мало. Ему непременно нужно превратить мой исторический очерк возникновения капитализма в Западной Европе в историко-философскую теорию о всеобщем пути, по которому роковым образом обречены идти все народы, каковы бы ни были исторические условия, в которых они оказываются, – для того, чтобы прийти в конечном счёте к той экономической формации, которая обеспечивает вместе с величайшим расцветом производительных сил общественного труда и наиболее всестороннее развитие человека. Но я прошу у него извинения. Это было бы одновременно и слишком лестно, и слишком постыдно для меня. Приведём пример.

   В различных местах «Капитала» я упоминал о судьбе, постигшей плебеев Древнего Рима. Первоначально это были свободные крестьяне, обрабатывавшие, каждый сам по себе, свои собственные мелкие участки. В ходе римской истории они были экспроприированы. То самое движение, которое отделило их от их средств производства и существования, влекло за собой не только образование крупной земельной собственности, но также образование крупных, денежных капиталов. Таким образом, в один прекрасный день налицо оказались, с одной стороны, свободные люди, лишённые всего, кроме своей рабочей силы, а с другой стороны – для эксплуатации их труда – владельцы всех приобретённых богатств. Что же произошло? Римские пролетарии стали не наёмными рабочими, а праздной «tow» («чернью»), более презренной, чем недавние «poor whites» южной части Соединённых Штатов, а вместе с тем развился не капиталистический, а рабовладельческий способ производства. Таким образом, события поразительно аналогичные, но происходящие в различной исторической обстановке, привели к совершенно разным результатам. Изучая каждую из этих эволюций в отдельности и затем сопоставляя их, легко найти ключ к пониманию этого явления; но никогда нельзя достичь этого понимания, пользуясь универсальной отмычкой в виде какой-нибудь общей историко-философской теории, наивысшая добродетель которой состоит в её надысторичности.

   Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т.19 С.120

То есть, как мы видели и выше – в Набросках – Маркс вовсе не представлял дело так, что до наступления коммунизма непременно все народы должны пройти все ступени двух предыдущих формаций, включая сюда и капитализм.

Однако при этом народы, не прошедшие через капитализм (даже, возможно, и через другие ступени развития вторичной формации в их классическом виде!), тоже вступят в коммунизм, только основываясь на высоких технологиях, добытых народами, прошедшими через вторичную формацию до конца, т.е. через самый развитый капитализм. Здесь – опять же материалистическая диалектика.

Кстати, как мы видели из этого Ответа в редакцию Отечественных Записок, в 1877 г. Маркс склонен был считать и постчастнособственнический коммунизм («третичную» формацию то есть) – формацией экономической… И тут уже стоит вспомнить о том, что в молодости (см. Эконимическо-философские рукописи 1944 г.) Маркс ещё и предвидел посткоммунистический феномен – «положительный гуманизм». С коммунизма же, по его более поздней мысли, «лишь» закончится предыстория человечества и начнётся его подлинная история…

Ну, и завершая с проблемой формационности у Маркса, следует, наверное, упомянуть, что «азиатский способ производства» Маркс и Энгельс не рассматривали в рамках частнособственнической (т.е. вторичной) формации. В 1853 г. между ними произошёл обмен мнениями, в ходе которого они выяснили, что «в основе всех явлений на Востоке лежит отсутствие частной собственности на землю». Поскольку, однако, на базе «азиатского способа производства» возникла мощная государственность – «восточный деспотизм» (прочной основой которого были «идиллические сельские общины») – «азиатский способ производства» следует признать своеобразной переходной ступенью между формациями первичной и вторичной… И действительно, как раз общества с таким способом производства – например, крито-минойская цивилизация – предшествовали античному способу производства, первоначально развившемуся в Древней Греции…

Коснёмся теперь истока «советской марксистско-ленинской» категории «общественно-экономическая формация». Этот исток – в ленинских работах.

Начать следует, разумеется, с работы «Что такое «Друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?» (т. 1, ПСС, 1894 г.). В этом первом томе ПСС на СС. 133-144 и последующих очень хорошо видно, как В.И.Ленин толковал марксово понятие формации; пользуется В.И.Ульянов-Ленин и синонимическим понятиями «строй», «порядок», «режим», «общество» и др.

Подробно анализировать этот ленинский труд не будем – это следует делать отдельно – но обратите внимание, что именно Ленин вводит в русский язык словосочетание «общественно-экономическая формация». Делает он это, что называется, сходу!

Сначала Ленин даёт верный перевод из «Капитала»: «… развитие экономической общественной формации…» Затем, вдруг, отмечает: «Маркс говорит только об одной «общественно-экономической формации», о капиталистической…» (см. ПСС, т. 1, стр.133) Вот где начало советского обществоведения!

Далее выходит, что для Ленина «Экономическая общественная формация» и «общественно-экономическая формация» суть одно и то же! (см. там же). На последующих страницах Ленин фактически даёт определение «общественно-экономической формации», используя, в частности, понятие «экономическая структура» (см. там же, стр. 135). На странице 136 читаем ленинский перевод Предисловия «К критике политической экономии Маркса»: немецкий оригинал, как мы видели, выглядит так:

In grossen Umrissen koennen asiatische, antike, feudale und modern buergerliche Produktionsweisen als progressive Epochen der oekonomischen Gesellschaftsformation bezeichnet werden.

В. И. Ленин же перевёл это место так:

Рассматриваемые в общих чертах азиатские, античные, феодальные и новейшие, буржуазные, производительные порядки могут быть рассматриваемы как прогрессивные эпохи в истории экономических формаций общества.

Итак, Ленин перевёл марксовы слова «как прогрессивные эпохи экономической общественной формации» (или «экономической формации общества») по-своему: «как прогрессивные эпохи в истории экономических формаций общества», т. е. понятие «экономическая формация общества» превращено Лениным в «историю экономических формаций общества»! В этой книге Ленин использует словосочетание «общественная формация», но у него это просто сокращение от «общественно-экономической формации»! Интересно отметить, что на стр. 138 В.И.Ленин очень близко подошёл к марксовому понятию вторичной, экономической общественной формации, когда называет одной из «общественно-экономических формаций» «систему товарного хозяйства», а далее отмечает: «Маркс даёт возможность видеть, как развивается товарная организация общественного хозяйства, как превращается она в капиталистическую…».

К сожалению, в дальнейшем В.И.Ленин будет на протяжении жизни касаться товарной организации общественного хозяйства в её глобальной эволюции лишь вскользь, и тема эта – архиважная, как выясняется сегодня – у него всё время сводится, в конце концов, к «капиталистической общественной (= общественно-экономической) формации». (см. там же, стр. 139).

В.И.Ленин в «Друзьях народа…» и «Экономическом содержание народничества» (см. тот же т. 1), упоминает аналогию с биологической эволюцией, говоря о формациях (см. стр. 143-144 и стр. 476). Кстати, на тех же страницах у Ленина есть и такие синонимы формации, как «общественная организация» и «социальная организация» (см.). На странице 154 опять у Ленина есть мимоходный уклон в сторону вторичной формации: «исторически определённая общественная формация (основанная на обмене)…»

Исключительно интересным местом является ленинское рассуждение о влиянии гегелевской триады на Маркса и Энгельса (см. сс. 163-174), но тема снова не развита до конца! (проблема взаимоотношения марксизма и гегельянства сложна, и сам Ленин будет подходить к ней по-другому после 1913 года, чем до того; его отношение к гегелевской философии изменится от скептического на более позитивное).

На странице 180 мы читаем у Ленина в примечании о феодальной общественной формации: «Поэтому-то и опущены (у Маркса) другие черты экономических порядков средних веков, что они принадлежали к феодальной общественной формации, тогда как Маркс изучает одну капиталистическую…» Заметим, что об экономических порядках средних веков Ленин говорят во множественном числе!

Обратим внимание и на такое любопытное место в «Друзьях народа» (ПСС, т.1, стр. 199 – примечание): «Весь вопрос-то в том и состоит представляет ли из себя русский пролетариат такой, который свойственен буржуазной организации хозяйства, или иной какой?» – т. е. , получается, Ленин заведомо не отрицал в 1894 году, что может существовать пролетариат и некапиталистический в человеческой истории – Думается, да, ибо Ленин, в отличие от множества «марксистско-ленинских» схоластов-эпигонов, знал настоящее определение пролетариата, … этимологию этого слова!

На странице 215, к примеру, (снова в примечании) встречаем у Ленина ещё один синоним «формации» – «капиталистическая система».

На странице 216 В.И.Ленин указывает на «закон, что товарное хозяйство есть капиталистическое хозяйство, т. е. неизбежно порождает в его на известной ступени развития» (см. там же). «Интересно», что этот вывод Ленина подтверждается исторической практикой как бы с «попятной» стороны: государственный «социализм» на базе товарно-денежного хозяйства неизбежно разлагается «обратно» в капитализм! Это именно и произошло в СССР, сейчас происходит с Китаем, Вьетнамом и т. д., – действие закона стоимости, основного закона товарного хозяйства (а значит, и вторичной формации в целом) неумолимо!

Однако с другой стороны, у Ленина – иной акцент, чем у Маркса, т. к. Маркс и Энгельс склонны были подчёркивать буржуазный характер способа производства, который, не успев толком утвердиться в качестве особой Gesellschaftsformation, уже находится в упадке; эту мысль Маркс подчёркивал и в «Манифесте», и в «Критике политической экономии» (Соб. соч. Т. 26, ч. 3, стр. 446), и в Набросках к письму В. Засулич. Ленин же не только называет буржуазный способ производства, отдельной общественно-экономической формации, но и нет-нет подчёркивает живучесть капитализма (не всегда и не везде, понятно).

Обратим внимание ещё на одно место у Ленина (т. 1, стр. 238): «… кто хотел бы серьёзно критиковать социал-демократизм, – тот должен бы сосредоточить свою аргументацию именно на этом, показать, что Россия в политико-экономическом отношении не представляет из себя системы товарного хозяйства…». Осмелимся по аналогии утверждать: «Кто хотел бы серьёзно критиковать марксизм, отрицающий социалистическую природу СССР – как сталинского, так и послесталинского исторических периодов, должен бы показать, что СССР в политико-экономическом отношении не представлял из себя системы товарно-денежного хозяйства!»

Если кто-то считает такую аналогию передержкой, пусть обратится к странице 253, т. 1: «Ведь для организации крупного производства без предпринимателей нужно, во-первых, уничтожение товарной организации общественного хозяйства…». Заметим, Ленин не говорит об уничтожении, прежде всего, и главным образом, классов капиталистов и помещиков, а именно товарной организации, иначе найдутся новые предприниматели, и это мы хорошо видим сегодня на опыте экс-СССР. В 1914 году Ленин написал известную статью «К. Маркс», эта статья была переиздана в 1918 году без изменений. Здесь Ленин осуществил новый перевод известного места из Предисловия «К критике политической экономии» Маркса:

… В общих чертах азиатский, античный, феодальный и современный, буржуазный, способ производства можно обозначить как прогрессивные экономические и общественные формации.Т. 13, С. 7

Больше понятие «общественно-экономическая формация» в ПСС Ленина не встречается, поэтому трудно сказать, В.И.Ленин пересмотрел свои прежние воззрения на формационность или нет, однако материалы и лекции «О государстве» (см. Т. 39, С. 69-79) скорее свидетельствуют о том, что нет, хотя словом «формация» в ней Ленин не пользуется…

Теперь о «строительстве пролетариатом, взявшим власть только на какой-нибудь территории своего капиталистического государства».

Считаем, что это – уже одно из стойких троцкистских заблуждений, которое, к сожалению, всё ещё воспроизводится и определёнными левокоммунистическими группами (как «госкаповского», так и не «госкаповского» толка).

Если речь идёт об СССР, в частности, то, во-первых, рабочий пролетариат как класс НЕ взял власть на территории бывшей царской России. Соответственно, и никакого «своего капиталистического государства» он НЕ строил! Да и не мог построить! Власть взяла большевистская партия, которая сумела в решающий момент повести за собой необходимую массу пролетариата и крестьянства, т.е. возглавить союз этих двух классов в их борьбе против двуклассового же эксплуататорского буржуазно-помещичьего блока.

Поскольку большевистская партия опиралась на два класса (что однозначно признавал и Ленин в своём «завещании»), то не удивительно, что в её руководстве были, среди прочих, и представители борющегося рабочего пролетариата, т. е. – внимание! – не пресловутые «выразители интересов пролетариата» (но сами по своему социальному происхождению и бытию никак не производительные работники, а интеллигенты, бывшие мелкие буржуа и даже дворяне), а именно рабочие пролетарии. Однако очень рано именно рабочие пролетарии были один за другим репрессированы как «фракционеры». Подробности этой трагедии хорошо известны…

Когда же после победы в гражданской войне большевистская партия приступила к «мирному строительству», произошло то новое эксплуататорское классообразование, которое не раз наблюдалось и ранее в человеческой истории. Политическим оформлением этого классообразования явился новый деспотизм. О сути процесса ТАКОГО эксплуататорского классоборазования Ф. Энгельс писал в Анти-Дюринге следующее:

… эта всё возраставшая самостоятельность общественных функций по отношению к обществу могла со временем вырасти в господство над обществом […] первоначальный слуга общества, при благоприятных условиях, постепенно превращался в господина над ним […] он при этом превращении применял, в конце концов, также и насилие и таким образом, наконец, отдельные господствующие лица сплотились в господствующий класс. Нам важно только установить здесь, что в основе политического господства повсюду лежало отправление какой-либо общественной должностной функции и что политическое господство оказывалось длительным лишь в том случае, когда оно эту свою общественную должностную функцию выполняло. Сколько ни было в Персии и Индии деспотий, последовательно расцветавших, а потом погибавших, каждая из них знала очень хорошо, что она, прежде всего, – совокупный предприниматель в деле орошения речных долин, без чего там невозможно было какое бы то ни было земледелие.т. 20, стр. 184

Советский же совокупный предприниматель, однако, существенно отличался от восточного деспотизма эпохи азиатского способа производства, – а именно тем, что возник и развивался он на крупнокапиталистическом базисе, сразу же монополизированном новым постреволюционным государством ещё на той стадии, когда оно само только проходило пору своего становления, точнеё – воссоздания после хаоса гражданской войны.

Ну и, разумеется, опорой этого деспотизма были не «микрокосмы» изолированных друг от друга сельских общин, а наёмный труд в городах, как и рабский труд заключённых в лагерях периода индустриализации. Русскую земледельческую общину этот новый деспотизм разрушил, а крестьян превратил частью в наёмных сельхозрабочих, частью же, по сути, в государственных крепостных!

Январь 2006 года