Дьяченко В. И., кандидат юридических наук
Полный текст доклада на Международном форуме «Маркс-XXI», который состоялся 17–19 мая 2018 г. в МГУ.
Мы, группа участников московской организации Левого блока, сторонников коммунистической теории, созданной Марксом и Энгельсом, под классическим, аутентичным или ортодоксальным марксизмом понимаем принципиальные её положения без каких-либо их корректировок последователями.
Эти положения разбросаны по различным произведениям классиков. Они не были ими систематизированы, что представляло и представляет определённую трудность с точки зрения их целостного восприятия.
В Москве группой единомышленников создана школа классического марксизма. В рамках школы была предпринята попытка систематизировать его принципиальные положения. Школа в меру своих сил и возможностей оказывает помощь желающими овладеть азами коммунистической теории. Объявление о работе школы размещено на нашем сайте communism21.org.
В начале XX столетия, в октябре 1917 года большевики во главе с Лениным предприняли попытку реализовать эту теорию в совершенно неподходящих условиях отдельной и отсталой России. Под давлением объективной действительности она подверглась существенной модификации путём отказа от тех или иных принципиальных её основ или их существенного упрощения. Ревизии подверглись два десятка таких основ, особенно в сталинский период. В результате, по справедливому, на наш взгляд, мнению некоторых исследователей, преобразования в Советском Союзе осуществлялись, не в соответствии, а вопреки марксистской теории.
Упрощённая, и тем самым вульгаризированная её модификация была названа Сталиным «марксизмом-ленинизмом». Официальная советская пропаганда представляла её как творческое развитие марксизма. Затем эта модификация была внедрена в массовое сознание через советские учебные заведения, СМИ и партийные органы. Для большинства партийцев, имевших самое поверхностное о ней представление, марксизм-ленинизм превратился в слепую веру, которая до сих пор широко распространена в коммунистическом движении. Тем самым классический марксизм в СССР превращался из науки в утопию.
К сожалению, и сейчас многие учёные отождествляют классический марксизм с марксизмом-ленинизмом.
По причине внедрения в массовое сознание официальной советской пропагандой, эта модификация классического марксизма в нынешней России (да и не только в ней) остаётся самой распространённой теоретической базой коммунистического движения. Почти все коммунистические партии России клянутся ей в верности, тем самым, как представляется, отрезая себе путь к научному поиску причин краха советской системы. В то время как классическая марксистская теория в произведениях её основоположников для них остаётся лежать на полках библиотек и музеев.
По нашему мнению, советский коммунистический проект в конечном итоге провалился вполне закономерно с точки зрения аутентичного марксизма. Решать задачи капиталистического этапа, быстро развившего производительные силы в период своего становления в западном полушарии планеты, и одновременно задачи коммунистических преобразований в CCCР оказалось невозможным. Не удалось перепрыгнуть через капиталистическое разделение труда, через рыночные отношения товарного производства и обмена, и в конечном итоге через отношения частного присвоения. Но в ходе полукапиталистических преобразований, названных в СССР социализмом, благодаря самоотверженному труду миллионов советских людей, вдохновляемых коммунистической идеологией, огромными усилиями и жертвами Советскому Союзу удалось развить производительные силы почти до уровня господствующих стран капитала.
Несмотря на военные лихолетья, в СССР были ликвидированы безграмотность и безработица, проведена индустриализация промышленности и коллективизация сельскохозяйственного производства, введено бесплатное образование и медицинское обслуживание, развивались науки. Но коммунистических отношений (даже первой фазы, о которой писал Маркс в своих поздних произведениях) достичь так и не удалось. Почему? Ответ, на наш взгляд, и содержится в классической марксистской теории.
Напомню, что главным её стратегическим положением о возможности перехода к новым общественным отношениям является необходимость достижения производительными силами определённого уровня развития: во-первых, исключающего всеобщее распространения бедности и, во-вторых, обеспечивающих возможность преодоления действия законов социального разделения труда, товарного производства и обмена. В противном случае при крайней нужде, отмечали классики в «Немецкой идеологии», начинается борьба людей за необходимые средства существования, борьба за выживание, классовое расслоение и «воскресает вся старая мерзость». К сожалению, опыт СССР подтвердил этот прогноз. Гибель советского проекта, с точки зрения рассматриваемой теории, была предопределена. Она была во многом обусловлена недостаточным уровнем развития производства на момент прихода большевиков к власти. Спасти положение могли бы, как и прогнозировали классики, революционные изменения общественных систем США, Англии, Франции, и Германии, переброска в РСФСР их передовых технологий. Но этого не произошло по известным причинам. Производить социальные преобразования Советской России, а затем СССР пришлось в одиночку.
Именно крайняя нужда 20-х годов, послевоенная разруха, голод и эпидемии, малограмотность населения обусловили необходимость перехода к нэповскому капиталистическому базису при коммунистической надстройке и борьбу советских людей за необходимые средства к жизни. Самые предприимчивые ринулись искать тёплые места в государственных и партийных органах, и ВКП(б) с истончением слоя профессиональных революционеров стала перерождаться из партии коммунистов в партию обывателей-карьеристов, – мелкобуржуазную, частнособственническую партию. По этой же причине происходило обюрокрачивание партийного и государственного аппарата, чему способствовала введённая Сталиным номенклатурная система. Длительное исполнение управленческих функций одними и теми же людьми из партгосноменклатуры привело, как и прогнозировали классики, к формированию элитарного господствующего слоя, который под лозунгом борьбы за социализм стал вести борьбу за власть и её привилегии.
В середине 80-х годов партийно-государственная элита, сформировавшаяся в господствующий слой, выступила инициатором рыночной перестройки как в базисе, введя 1990 году в Конституцию СССР положение о равноправии всех форм собственности, в том числе и частной, так и в идеологической надстройке, отринув, в конце концов, коммунистическую идеологию и коммунистический вектор развития.
Основоположники коммунистической теории разъясняли также, что без универсализации мировых производительных сил и мировых революционных изменений коммунизм был бы местным. Он не мог бы существовать долго. Мировое капиталистическое окружение его бы ликвидировало. Приведённые принципиальные положения марксистской теории вначале подверглись сомнению со стороны Ленина и его окружения, а после смерти Ленина Сталиным на них и вовсе был навешан ярлык троцкизма.
К сожалению, и этот прогноз классиков для СССР оказался пророческим. Действия господствующих народов не были произведены «сразу», одновременно. Местно-ограниченных индивидов не сменили индивиды всемирно-исторические, эмпирически универсальные. Коммунизм в СССР существовал как нечто местное, а расширение общения с развитым капиталистическим окружением и мировым рынком его упразднило.
В сталинский период игнорированию и ревизии подверглись и другие принципиальные положения классического марксизма, касающиеся например, условий существования отношений частной собственности, каковыми являются социальное разделение труда, товарное производство и обмен, государственности как паразитического нароста на теле общества.
Вместе с тем вполне закономерно возникает вопрос, почему же в господствующих странах капитала, где уровень развития производительных сил был гораздо выше советских, не произошли пролетарские революции?
На этот вопрос, по нашему мнению, ответил Ф. Энгельс во введении к работе Маркса «Классовая борьба во Франции с 1848 по 1850 г.»: капитализм в 19 веке обладал «ещё очень большой способностью к расширению». Не потерял он способности к расширению и в 20 веке. Такой способностью он обладал, как справедливо отмечают некоторые исследователи, вплоть до развала Советского Союза и так называемого социалистического лагеря. В этот период продолжался охват капитализмом всех уголков планеты. Но с разрушением СССР и советской модели социализма завершается капиталистическая универсализация мировых производительных сил. Ныне капиталистической глобализацией охвачена вся планета. Не осталось сколь-нибудь значительных некапиталистических анклавов, за счёт которых могло бы произойти расширение капиталистической системы с целью выхода из хронического кризисного состояния. Не значит ли это, что теоретический прогноз Маркса и Энгельса о границах капиталистической экономической общественной формации и предпосылках перехода человечества из своей предыстории к собственно человеческой истории также оправдывается?
Ныне, как представляется, создались объективные предпосылки для перехода человечества, выражаясь языком Маркса, к своему обобществлению и очеловечиванию. Отсутствует только субъективный фактор – пролетариат не сформирован в класс во всемирно-историческом смысле. Он не интернационален. Во многом потому, что рабочее и коммунистическое движение под воздействием сталинской пропаганды отринуло интернациональную сущность классического марксизма, назвав её троцкизмом.
В наше время нередко приходится слышать от многих учёных, особенно философов, что марксизм устарел, что все его части требуют совершенствования, за исключением может быть только материалистической диалектики. Да и она, по их мнению, требует своего развития. Отсюда вытекает, что марксизм больше не может быть теоретической базой рабочего и коммунистического движения. Такая позиция довольно широко распространена, особенно среди так называемых критических марксистов левых взглядов.
Ярким примером такого подхода, на наш взгляд, является логико-историческая школа МГУ. Она была основана ныне уже покойным профессором философского факультета МГУ, доктором философских наук В. А. Вазюлиным. Он, называя себя коммунистом, поставил своей целью снять марксизм диалектически, доказывая, что эта теория во многом ошибочна, да ещё и устарела.
Умер он в 2012 году. В некрологе, размещённом в интернете, говорится:
Смыслом жизни Виктора Алексеевича Вазюлина было всемерное содействие движению человечества от своей предыстории к подлинной истории, коммунизму. Главной задачей современности он считал развитие теории на пути диалектического снятия марксизма.
А в бегущей строке к некрологу приведены его слова о том, что «не „сняв” марксизм, нельзя в современную эпоху достаточно убедительно и обоснованно ответить на вопрос: „как возможен коммунизм”».
Что же послужило основанием для снятия марксистской теории профессором Вазюлиным и его сторонниками? Ответ находим в его статье «Ещё раз о диалектическом снятии марксизма», опубликованной в журнале «Марксизм и современность» в 2006 году. (Вазюлин В. А. Ещё раз о диалектическом снятии марксизма. – Марксизм и современность. 2006 № 1–2, 17).
Профессор Вазюлин исходил из официальной позиции ВКП(б) во главе со И. В. Сталиным и КПСС во главе с Н. С. Хрущёвым, полагая, что в СССР был построен реальный социализм, что констатировалось в третьей программе партии. В 60-х годах в советском обществе, по его мнению, возникли новые, уже не капиталистические, а социалистические противоречия, которые почему-то требовали развития марксистской теории. Итак, вместо анализа противоречий между капиталистическими и коммунистическими началами в советском базисе и надстройке, возникших в советском обществе в результате отхода от принципиальных положений классического марксизма, начались научные поиски его недостатков. В статье профессор Вазюлин утверждал, что материальное не бывает без идеального, атеизм не бывает без религии, коммунизм – без капитализма и т. д., что развитие происходит не через единичное отрицание, а через отрицание двойное, т. е. отрицание отрицания. Но Маркс, по его мнению, не дорос до понимания диалектического снятия, а единично отрицал идеализм, религию, капитализм и частную собственность. А это с точки зрения участников логико-исторической школы неверно.
На базе логико-исторической школы была создана международная группа единомышленников с разных континентов, которая пропагандирует необходимость диалектического снятия марксизма и сейчас.
Нужно отметить, что одни советские философы снимали и снимают аутентичный марксизм, как представляется, добросовестно заблуждаясь, отождествляя его с марксизмом-ленинизмом. Другие делали и делают это видимо не без корысти, стараясь вписаться в новые реалии. В этой связи представляет интерес позиция Теодора Ильича Ойзермана, доктора философских наук, профессора, академика АН СССР, лауреата Государственной премии СССР, академика РАН. Он умер совсем недавно. Философия марксизма принесла ему в СССР научные степени, учёные звания и премии. Однако после смены вектора развития он почему-то стал признавать многие принципиальные положения марксизма ошибочными. Стал большим сторонником плюрализма. Его посылы близко перекликаются с взглядами профессора Вазюлина.
Так, во введении к монографии «Философия как история философии» (СПб.: Алетейя, 1999 г.) он утверждает, что
плюрализм присутствует и в рамках каждого из основных философских направлений – материализма и идеализма.
В 1962 г., в советский период, профессор Ойзерман написал книгу «Формирование философии марксизма». Книга была пособием для изучения становления марксизма. И вот, после перестройки в 2001 г. академик Ойзерман опубликовал переработанный вариант этой книги, назвав её «Возникновение марксизма». Какие цели и задачи поставил он перед собой? В предисловии автор пишет, что видит свою цель, прежде всего, в том, чтобы в новых исторических условиях освободить прежнюю монографию «от догматических утверждений и догматического стиля изложения вообще» (с. 20).
От каких же догматических утверждений отказался академик Ойзерман?
Он стал считать одним из основных заблуждений создателей марксизма их глубокую убеждённость в необходимости упразднения частной собственности на средства производства. «Это положение было бы совершенно правильным, – отмечает он, – если бы Маркс признавал необходимость одновременного существования качественно различных форм собственности. Но в том-то и беда, что для Маркса и Энгельса, как и для их предшественников – утопических социалистов (и коммунистов) – ликвидация частной собственности представляется абсолютной необходимостью» (с. 275). Тем самым Теодор Ильич главное положение марксистской теории о необходимости в ходе коммунистических преобразований уничтожения отношений частного присвоения, которое он признавал в советское время, после крушения СССР превратил в утопию.
Утопической он объявил и всемирно-историческую, освободительную миссию пролетариата (с. 346).
Идею снятия марксизма и создания новой общественной теории ныне пропагандирует в России не только представители логико-исторической школы, но и многие другие теоретические школы, кружки и семинары социалистической ориентации. Но устарел ли классический марксизм? А может быть устарела его ленинско-сталинская модификация?
И впрямь возникает вопрос, как могут устареть марксистские научно обоснованные положения, например о том, что коммунизм – это обобществившееся, а, значит, очеловечившееся человечество? Что коммунизм уничтожает отношения буржуазной частной собственности и тем самым снимает различные формы отчуждения? О необходимости для перехода в новую историческую эпоху соответствующего уровня развития производительных сил и их универсализации в мировом масштабе? О необходимости исчерпания предыдущей формацией своей потенции, а также исчерпания возможности старого способа производства к расширению? О том, что пролетариат, как политическая сила может существовать только во всемирно-историческом смысле? О необходимости революционных изменений сразу во всех господствующих странах капитала с ликвидацией мирового рынка? О формировании пролетарской полугосударственности после прихода пролетариата к власти: без высших должностных лиц с их привилегиями, с зарплатой государственных чиновников не выше зарплаты квалифицированного рабочего, и т. д.? О проведении пролетарским полугосударством политики диктатуры коренных классовых интересов пролетариата, заключающейся в уничтожении условий для воспроизводства отношений частной собственности путём дальнейшего развития производительных сил общества, преодоления социального разделения труда, товарного производства и обмена в первой коммунистической фазе? О засыпании государственности по мере ликвидации условий для деления общества на классы и переходе общества к самоуправлению?
Не устарели и многие другие положения классического марксизма, разработанные Марксом и Энгельсом в других областях знаний.
Абсолютно верно то, что марксизм ни в коей мере не следует отождествлять с марксизмом-ленинизмом. Ведь если в СССР ленинизм признавался как творческое развитие марксизма, то тогда следует признать, что троцкизм и сталинизм — тоже интерпретация марксизма. Просто кто-то из этих «измов» стоит ближе к изначальному пониманию Маркса, а кто-то нет. Если я правильно понимаю, то сам Маркс считал, что коммунизм может победить только тогда, когда социалистическая революция одновременно победит в большинстве экономически развитых стран Запада. Ленин абсолютно пренебрёг этим мнением Маркса, о чём ему и пытался сказать Плеханов, так что был ли сам Ленин в полной мере классическим марксистом — это ещё вопрос.
Виталий по моему мнению верно прокомментировал изложенное статьей.Практическое претворение идей марксизма оказалось непомерной трудностью с учетом фактора времени.В настоящий период наблюдается тоже самое...
Уважаемый Виталий, вы правильно определили, что есть два объяснения науки, созданной Марксом. Но не разобравшись до конца с этим вопросом поступили просто, противопоставив работам Маркса работы Ленина. И попутно выразив сомнение, а был ли марксистом сам Ленин?
Здесь как минимум необходимо знать и понимать науку Маркса так же,как понимал её сам Маркс. Затем на основе этих знаний проанализировать точку зрения В.И.Ленина, и убедится в том, что он не только знает науку Маркса, но и применяет эти знания, как руководство к действию в условиях той действительности...
Откуда же взялось понимание несоответствия науке Маркса наших представлений о ней, на основе знаний, полученных нами в процессе изучения марксизма-ленинизма?
Оказывается нам с вами недостаточно знать работы Маркса и работы Ленина, чтобы ответить на этот вопрос. Ведь марксизм-ленинизм, который должен быть объединением работ Маркса и работ Ленина, и который мы с вами так или иначе изучали на самом деле представлял из себя учебные пособия для изучения работ Маркса и работ Ленина, и кто бы мог подумать, что именно таким образом искажают не только работы Маркса, но и работы Ленина.
Если мы сравним ранее изученные нами работы Маркса и работы Ленина с учебными пособиями по изучению марксизма-ленинизма, то мы обнаружим, что это далеко не одно и тоже. Более того, мы обнаружим искажение науки Маркса в наших учебных пособиях по её изучению. А если попробуем разобраться, почему это стало возможным, то обнаружим совершённый И.Сталиным контрреволюционный переворот. И тот социализм, который мы строили под его руководством, с точки зрения науки Маркса на самом деле окажется капитализмом с элементами рабовладельческого строя и феодального строя.
Безусловно, наука Маркса разоблачала этот наш лжесоциализм на каждом шагу, именно по этой причине, под видом дальнейшего развития науки Маркса она и была искажена И.Сталиным.
Сегодня мы так или иначе сталкиваемся с этим искажением, которое до сего дня не преодолено, и начинаем выдумывать разные версии его объяснения. Не пора ли выяснить этот вопрос с точки зрения науки, созданной Марксом?
С мнением Валентина Ивановича я тоже не согласен на все сто процентов. Нельзя его точку зрения принимать как основополагающую. Частичная его правота не может заменить нам с вами правильную суть самой науки, созданной Марксом, а значит нельзя считать изучение этой науки и её понимание законченной темой на основе мнения Дьяченко В.И. .
Казалось бы всё уже учтено, все тонкости и нюансы... , поверьте, не всё, нас не учили понимать науку Маркса, это уже общеизвестная правда нашей жизни, но она таковой пока не воспринимается даже учёными, не говоря уже про всех остальных, так или иначе интересующихся этой наукой. И эта наука не может состоять из отдельных положений, как считает автор этого доклада. «Мы, группа участников московской организации Левого блока, сторонников коммунистической теории, созданной Марксом и Энгельсом, под классическим, аутентичным или ортодоксальным марксизмом понимаем принципиальные её положения без каких-либо их корректировок последователями.
Эти положения разбросаны по различным произведениям классиков. Они не были ими систематизированы, что представляло и представляет определённую трудность с точки зрения их целостного восприятия». Нельзя науку Маркса разделить на отдельные принципиальные положения, разбросанные по разным работам, это единое целое, и понимать науку Маркса нужно как целое научное мировоззрение, где каждая его часть и составляет содержание самой науки, без которой и принципиальные положения становятся неполными, а значит и не отражающими саму суть всей науки, и поэтому мы не увидим её такой, какой её видел сам Маркс...
Не знаю, как это правильно или нет, цитату, которую я хочу привести здесь, очень большая. А разделить её нельзя теряется целостность самого научного вывода. А это тот самый вывод, который позволяет не просто читать работы Маркса и Энгельса, но и понимать их так, как их понимали они сами. Не всегда читатели имеют под рукой текст «Капитала» Маркса, и поэтому я думаю, что будет правильным привести его в полном объёме. А заодно мы убедимся в том, что любая часть науки Маркса так же важна и ценна, как и основополагающие выводы, и что лишь вместе они и составляют эту самую науку. Поэтому, уважаемые мои собеседники прочитайте внимательно эти строки, Маркс не зря их написал, ведь это одно из условий для правильного понимания его науки, в том числе и основополагающих выводов.
«Итак, откуда же возникает загадочный характер продукта труда, как только этот последний принимает форму товара? Очевидно, из самой этой формы. Равенство различных видов
человеческого труда приобретает вещную форму одинаковой стоимостной предметности продуктов труда; измерение затрат человеческой рабочей силы
их продолжительностью получает форму величины стоимости продуктов труда; наконец, те
отношения между производителями, в которых осуществляются их общественные определения труда, получают форму общественного отношения продуктов труда.
Следовательно, таинственность товарной формы состоит просто в том, что она является
зеркалом, которое отражает людям общественный характер их собственного труда как
;вещный характер самих продуктов труда, как общественные свойства данных вещей, присущие им от природы; поэтому и общественное отношение производителей к совокупному
труду представляется им находящимся вне их общественным отношением вещей. Благодаря
этому quid pro quo [появлению одного вместо другого] продукты труда становятся товарами,
вещами чувственно-сверхчувственными, или общественными. Так световое воздействие вещи на зрительный нерв воспринимается не как субъективное раздражение самого зрительного нерва, а как объективная форма вещи, находящейся вне глаз. Но при зрительных восприятиях свет действительно отбрасывается одной вещью, внешним предметом, на другую
вещь, глаз. Это — физическое отношение между физическими вещами. Между тем товарная
форма и то отношение стоимостей продуктов труда, в котором она выражается, не имеют
решительно ничего общего с физической природой вещей и вытекающими из нее отношениями вещей. Это — лишь определенное общественное отношение самих людей, которое
принимает в их глазах фантастическую форму отношения между вещами. Чтобы найти аналогию этому, нам пришлось бы забраться в туманные области религиозного мира. Здесь продукты человеческого мозга представляются самостоятельными существами, одаренными
собственной жизнью, стоящими в определенных отношениях с людьми и друг с другом. То
же самое происходит в мире товаров с продуктами человеческих рук. Это я называю фетишизмом, который присущ продуктам труда, коль скоро они производятся как товары, и который, следовательно, неотделим от товарного производства.
Этот фетишистский характер товарного мира порождается, как уже показал предшествующий анализ, своеобразным общественным характером труда, производящего товары.
Предметы потребления становятся вообще товарами лишь потому, что они суть продукты
не зависимых друг от друга частных работ. Комплекс этих частных работ образует совокупный труд общества. Так как производители вступают в общественный контакт между собой лишь путем обмена продуктов своего труда, то и специфически общественный характер их частных работ проявляется только в рамках этого обмена.
Другими словами, частные работы фактически осуществляются как звенья совокупного общественного труда лишь через те отношения, которые обмен устанавливает между продуктами труда, а при их посредстве и между самими производителями. Поэтому последним, т. е.
производителям, общественные отношения их частных работ кажутся именно тем, что они
представляют собой на самом деле, т. е. не непосредственно общественными отношениями
самих лиц в их труде, а, напротив, вещными отношениями лиц и общественными отношениями вещей.
Лишь в рамках своего обмена продукты труда получают общественно одинаковую стоимостную предметность, обособленную от их чувственно различных потребительных предметностей. Это расщепление продукта труда на полезную вещь и стоимостную вещь осуществляется на практике лишь тогда, когда обмен уже приобрел достаточное распространение
и такое значение, что полезные вещи производятся специально для обмена, а потому стоимостный характер вещей принимается во внимание уже при самом их производстве. С этого
момента частные работы производителей действительно получают двойственный общественный характер. С одной стороны, как определенные виды полезного труда, они должны
удовлетворять определенную общественную потребность и таким образом должны оправдать свое назначение в качестве звеньев совокупного труда, в качестве звеньев естественно
выросшей системы общественного разделения труда. С другой стороны, они удовлетворяют
лишь разнообразные потребности своих собственных производителей, поскольку каждый
особенный вид полезного частного труда может быть обменен на всякий иной особенный
вид полезного частного труда и, следовательно, равнозначен последнему. Равенство видов
труда, toto coelo [во всех отношениях] различных друг от друга, может состоять лишь в отвлечении от их действительного неравенства, в сведении их к тому общему им характеру,
которым они обладают как затраты человеческой рабочей силы, как абстрактно человеческий труд. Но мозг частных производителей отражает этот двойственный общественный характер их частных работ в таких формах, которые выступают в практическом обиходе, в обмене продуктов: стало быть, общественно полезный характер их частных работ он отражает
в той форме, что продукт труда должен быть полезен, но не для самого производителя, а для
других людей; общественный характер равенства разнородных видов труда он отражает в той форме, что эти материально различные вещи, продукты труда,
суть стоимости.
Следовательно, люди сопоставляют продукты своего труда как стоимости не потому, что
эти вещи являются для них лишь вещными оболочками однородного человеческого труда.
Наоборот. Приравнивая свои различные продукты при обмене один к другому как стоимости, люди приравнивают свои различные виды труда один к другому как человеческий труд.
Они не сознают этого, но они это делают27). Таким образом, у стоимости не написано на лбу,
что она такое. Более того: стоимость превращает каждый продукт труда в общественный иероглиф. Впоследствии люди стараются разгадать смысл этого иероглифа, проникнуть в тайну своего собственного общественного продукта, потому что определение предметов потребления как стоимостей есть общественный продукт людей не в меньшей степени, чем,
например, язык. Позднее научное открытие, что продукты труда, поскольку они суть стоимости, представляют собой лишь вещное выражение человеческого труда, затраченного на
их производство, составляет эпоху в истории развития человечества, но оно отнюдь не рассеивает вещной видимости общественного характера труда. Лишь для данной особенной
формы производства, для товарного производства, справедливо, что специфически общественный характер не зависимых друг от друга частных работ состоит в их равенстве как человеческого труда вообще и что он принимает форму стоимостного характера продуктов труда.
Между тем для людей, захваченных отношениями товарного производства, эти специальные
особенности последнего — как до, так и после указанного открытия — кажутся имеющими
всеобщее значение, подобно тому как свойства воздуха — его физическая телесная форма —
продолжают существовать, несмотря на то, что наука разложила воздух на его основные
элементы.
Практически лиц, обменивающихся продуктами, интересует прежде всего вопрос: сколько
чужих продуктов можно получить за свой, т. е. в каких пропорциях обмениваются между собой продукты? Когда эти пропорции достигают известной прочности и становятся привычными, тогда кажется, будто они обусловлены самой природой продуктов труда. Так, например, равенство стоимости одной тонны железа и двух унций золота воспринимается совершенно так же, как тот факт, что фунт золота и фунт железа имеют одинаковый вес, несмотря на различие физических и химических свойств этих тел. В действительности стоимостный характер- продуктов труда утверждается лишь путем их проявления как
стоимостей определенной величины. Величины стоимостей непрерывно изменяются, независимо от желания, предвидения и деятельности лиц, обменивающихся продуктами. В глазах
последних их собственное общественное движение принимает форму движения вещей, под
контролем которого они находятся, вместо того чтобы его контролировать. Необходимо
вполне развитое товарное производство для того, чтобы из самого опыта могло вырасти научное понимание, что отдельные частные работы, совершаемые независимо друг от друга, но
всесторонне связанные между собой как звенья естественно выросшего общественного разделения труда, постоянно приводятся к своей общественно пропорциональной мере. Для появления этого научного понимания необходимо вполне развитое товарное производство потому, что общественно необходимое для производства продуктов рабочее время прокладывает себе путь через случайные и постоянно колеблющиеся меновые отношения продуктов
частных работ лишь насильственно в качестве регулирующего естественного закона, действующего подобно закону тяготения, когда на голову обрушивается дом28). Определение величины стоимости рабочим временем есть поэтому тайна, скрывающаяся под видимым для
глаз движением относительных товарных стоимостей. Открытие этой тайны устраняет иллюзию, будто величина стоимости продуктов труда определяется чисто случайно, но оно отнюдь не устраняет вещной формы определения величины стоимости.
Размышление над формами человеческой жизни, а следовательно, и научный анализ этих
форм, вообще избирает путь, противоположный их действительному развитию. Оно начинается post festum [задним числом], т. е. исходит из готовых результатов процесса развития.
Формы, налагающие на продукты труда печать товара и являющиеся поэтому предпосылками товарного обращения, успевают уже приобрести прочность естественных форм общественной жизни, прежде чем люди сделают первую попытку дать себе отчет не в историческом характере этих форм, — последние уже, наоборот, приобрели для них характер непреложности, — а лишь в их содержании. Таким образом, лишь анализ товарных цен привел к определению величины стоимости, и только общее
денежное выражение товаров дало возможность фиксировать их характер как стоимостей.
Но именно эта законченная форма товарного мира — его денежная форма — скрывает за
вещами общественный характер частных работ, а следовательно, и общественные отношения
частных работников, вместо того чтобы раскрыть эти отношения во всей чистоте. Когда я
говорю: сюртук, сапог и т. д. относятся к холсту как всеобщему воплощению абстрактно человеческого труда, то нелепость этого выражения бьет в глаза. Но когда производители сюртуков, сапог и т. п. сопоставляют эти товары с холстом или — что не изменяет дела — с золотом и серебром как всеобщим эквивалентом, то отношение их частных работ к совокупному общественному труду представляется им именно в этой нелепой форме.
Такого рода формы как раз и образуют категории буржуазной экономии. Это — общественно значимые, следовательно объективные мыслительные формы для производственных
отношений данного исторически определенного общественного способа производства — товарного производства. Поэтому весь мистицизм товарного мира, все чудеса и привидения,
окутывающие туманом продукты труда при господстве товарного производства, — все это
немедленно исчезает, как только мы переходим к другим формам производства». (К.Маркс, Ф.Энгельс с.с. изд. 2 том №23 стр. 81 — 86).
Вот такая длинная цитата, и в ней Маркс рассказывает нам с вами о том, что первичны отношения между людьми, а всё остальное есть лишь результат этих самых отношений. Как не прост этот вывод, но далеко не все правильно его понимают. И с учётом этой информации если мы рассмотрим осуществлённый в нашей стране переход к рыночным отношениям, то обнаружим, как много ошибок мы допустили только потому, что переход к рынку осуществили люди, имеющие об этом рынке самые смутные представления. И именно поэтому и результаты этого перехода очень плачевны, и мы с вами ещё не в полной мере осознаём масштабы этой плачевности...
А когда осознаем, то и поймём насколько мы с вами плохо знали и понимали науку Маркса.
Нет таких слов, которые могли бы привести моих собеседников к тому пониманию, к которому стремлюсь я сам. Лишь от собеседника самого зависит, поймёт он меня или же нет. Я же не святой, не обладаю возможностью передавать свои знания другим людям, я как простой смертный, могу ими лишь поделиться с вами...
Продолжу рассуждение на одном примере с таким явлением, так называемой инфляции. Рассмотрим одно из объяснений этого явления: «Процесс инфляции представляет собой обесценивание денег, которое постепенно приводит к снижению покупательской способности потребителей. Частичная утрата реальной стоимости национальной валюты в перспективе способна привести к разрушению экономической модели страны. Темпы развития процесса определяются текущим состоянием рынка. Инфляция отличается от сезонного скачка курса выраженной протяжённостью во времени.
Рядовой потребитель товаров и услуг отслеживает течение инфляции по непрерывному росту цен на рынке, при сохранении производителями качества поставляемой продукции на прежнем уровне. В странах с развивающейся экономикой такие процессы присутствуют всегда.
Виды и особенности
Специалисты разделяют инфляционный процесс на несколько характерных групп по определяющему признаку.
Причины возникновения
Конфликт спроса и предложения: увеличение одного из этих показателей приводит к нарушению равновесия на рынке. В зависимости от особенностей протекания инфляция сопровождается резким ростом безработицы, снижением инвестиций и государственных закупок...» (Из интернета. Все объяснения примерно одинаковы по сути).
Во первых тема спроса и предложения понимается нами весьма и весьма приблизительно, по принципу, слышал звон, да не знаешь где он... .
Всё объяснение довольно простое, это внешнее проявление результатов отношений между людьми в процессе производства и распределения жизненных средств. И конечно они так или иначе эти отношения перечисляются при объяснении инфляции, но совершенно в ином смысле. Безусловно я не раскрою эту тему в полном объёме. Я приглашаю всех к её обсуждению, так будет лучше для её понимания. Я только напишу о том, что Маркс эту тему рассмотрел в полном объёме, по крайней мере в достаточном объёме для научного объяснения инфляции и всего остального. Неправильно понимая суть инфляции люди так или иначе воздействуют на свои отношения между собой и любое действие без научной основы влияет негативно на общий их результат... Продолжение следует, пока обратим внимание на то, что отношения между людьми это основа, всё остальное есть результат этих самых отношений...
Самый яркий пример непонимания того, что первичны отношения между людьми в процессе производства и распределения жизненных средств, — осуществлённый в нашей стране переход к рыночным отношениям.
Безусловно, что из всех имеющихся вариантов развития нашего общества при переходе к рынку нам был навязан один из самых наихудших. Который по своим пагубным последствиям сравним с последствиями природных стихийных бедствий.
Переход начался с резкого повышения цен, реформаторы таким образом повели борьбу с так называемыми излишками денежной массы у населения. На самом деле повышение цен привело к падению спроса на многие товары, и не удивительно. Были у населения излишки денег или не были, это так и осталось тайной за семью печатями, а вот покупательная способность населения была искусственно понижена. Да так заметно, что многие предприятия столкнулись с тем, что их продукцию перестали покупать в прежних объёмах. И эти предприятия, чтобы сохранить объёмы производства должны были бы пойти навстречу потребителю, давая им вместе со своей продукцией и часть своей собственной заработной платы. А кто на это пойдёт? да никто, одно дело подать несколько монет одному нищему, и совсем другое дело отдать своё, чтобы самому стать нищим... Правильно, предприятия поступили так, как того и требовала сложившаяся ситуация, они просто стали сокращать объёмы производства со всеми вытекающими отсюда последствиями. Но предприятия не могут сокращать объёмы производства бесконечно, существует определённый минимум ниже которого у предприятия остаётся лишь один выход, прекратить своё существование. Что и произошло в нашей стране. Не сразу, постепенно, но неумолимо. И это стало результатом необдуманного перехода к рыночным отношениям. И если мы проанализируем сам переход к рыночным отношениям, то увидим, что изменяемые отношения между людьми в процессе производства и распределения жизненных средств осуществлялись самими людьми. То есть определённые действия конкретных людей основанные на их представления о проводимых реформах стали основой перехода к рынку, основой для изменения отношений между людьми в процессе производства и распределения жизненных средств, и именно они привели нашу страну к ныне существующему положению.
Негативные последствия необдуманного перехода к рынку сказываются до сих пор. И только мы сегодня с вами способны остановить это движение нашего общества в никуда.
Если повышение цен ведёт к снижению покупательной способности населения, и как результат к развалу промышленности, то почему мы с вами не обращаем внимание на то, что процесс снижения цен или роста заработных плат, пенсий и всевозможных пособий должен привести к росту покупательной способности населения. И если мы зная, что именно наши отношения здесь первичны, и соответственно как результат начнётся восстановление нашей разрушенной промышленности. То разве мы допустим влияния тех людей, которые встанут на пути созидания. Конечно же нет. Если встанет вопрос, где взять деньги? то не стоит ему придавать особого значения. Наша судьба в наших руках, деньги есть результат наших отношений в производстве, и если мы будем делать всё то, что способствует улучшению жизни людей нашего общества и его процветанию. то мы обнаружим со временем, что деньги были нужны лишь на определённом этапе развития нашего общества. А когда поймём что из себя представляют деньги на самом деле, хотя мы это должны знать уже сейчас, то данная проблема с деньгами исчезнет сама собой. Далее я вновь вернусь к теме о деньгах, попробую объяснить деньги как деньги и деньги как капитал, в чём между ними разница. Я уже раскрывал эту тему, но требуется об этом говорить вновь и вновь. Ибо только форма проявления заработной платы скрывает истинное отношение между рабочим и капиталистами и позволяет капиталистам присваивать неоплаченный труд рабочих, да ещё иметь в своем распоряжении средства производства сохранённые рабочими в процессе труда...
Все замерли в ожидании... Или всем нас... на этот вопрос? Впрочем это неудивительно для меня. Ведь изучение науки Маркса и её применение как руководства к действию не одно и тоже. Сначала нужно изучить и понять суть науки Маркса, и только потом мы сумеем полученные знания применить практически. Маркс подробно рассматривает тему о спросе и предложении, а вместе с ними и тему о конкуренции. И он говорит, что капиталисты могут понижать цены на свои товары только потому, что велик присвоенный ими неоплаченный труд рабочих, и позволяет им получать прибыль даже в условиях понижения цен. Тем самым он избавляется от конкурентов, кто не в состоянии получить прибыль при вынужденном понижении цен на аналогичные товары...
А если рассмотреть вопрос понижения цен на жизненные средства в масштабах всего общества, то резко возрастёт спрос на эти товары. и соответственно появится и стимул для их производства. А если данное снижение цен использовать не как момент борьбы с конкурентами, а как шаг навстречу улучшения жизни людей, то осознанное движение по этому пути неизбежно создаст условия для процветания экономики нашей страны, даже в условиях капиталистического способа производства, не говоря уже о социализме, при котором развитие общества оставит далеко позади капиталистический способ производства, который изжил себя ещё при жизни Маркса и Энгельса...
Устарел не марксизм, а догматическое отношение к марксизму. Нужно учиться у самой истории, а не откапывать «черепки» аутентичного марксизма. Великий советский Эксперимент показал, что под оболочкой экономического неравенства, теоретически описанного Марксом, скрывается более глубокий слой социальных отношений — неравенство политическое (неравное отношение управляющих и управляемых к средствам управления). Но русская ментальность, воспитанная на многовековом поклонении государству, не способна до сих пор осознать и почувствовать унизительность управления людей людьми. Действительное уважительное, а не школярское отношение к марксизму требует концептуального развития марксистской социальной теории — понимания того, что новейшая история — это начало перехода мировой цивилизации от истории экономических формаций к истории управляемых, общественно-политических формаций. Советский Союз и был такой политической формацией, которая не смогла дорасти до уровня своей собственной — политической — демократии, уравнивающей поэтапно отношения граждан к средствам хозяйственного и государственного управления. Для возникновения такой демократии необходим более высокий уровень массовой духовной культуры, достигнуть которого «оранжерейная» советская культура так и не смогла. Для более развернутой критики «аутентичного» марксизма предлагаю всем заинтересованным мою статью «Классический марксизм и современная Россия» (Свободная мысль, 2021, № 4). Пашинцев Е.В. д.филос.н.
Евгений пишет:
«Для возникновения такой демократии необходим более высокий уровень массовой духовной культуры».
—
Но ведь известно, что более высокий уровень общественного сознания, что и представляет собой массовая культура, диктуется более высоким уровнем базиса общества — совокупности производственных отношений. Не изменив на более высокий уровень совокупность производственных отношений, нечего надеяться когда-нибудь получить более высокий уровень общественного сознания — массовой духовной культуры.
А что у Вас сказано о построении производственных отношений, несущих в себе более высокий уровень отношений между людьми, когда нет порабощения одних другими, нет разнородной зависимости одних от других? Ничего.
Значит совокупность производственных отношений остаётся той же — наёмные работники на одном полюсе отношений, эксплуататоры — на другом. И эти отношения диктуют самый высокий уровень массовой культуры в данных отношениях: возьми как можно больше, отдай как можно меньше.
Вот и весь сказ о массовой культуре более высокого уровня.
Никакими молитвами, никакими научными трудами этот закон не изменить.
Его можно только использовать: построить производственные отношения более высокого уровня — коммунистические (нетоварные) производственные отношения, которые в свою очередь создадут массовую культуру более высокого уровня.
Уважаемые собеседники, перед нами появился очередной пророк Моисей, которому ведома дорога, ведущая к коммунизму. Свое появление он возвестил так : «Устарел не марксизм, а догматическое отношение к марксизму. Нужно учиться у самой истории, а не откапывать «черепки» аутентичного марксизма. Великий советский Эксперимент показал, что под оболочкой экономического неравенства, теоретически описанного Марксом, скрывается более глубокий слой социальных отношений — неравенство политическое (неравное отношение управляющих и управляемых к средствам управления)».
Нам еще всем предстоит только выяснить, что же нам с вами показала история развития нашего общества начиная с 1917 года, а Евгений уже все выяснил и спешит поделится с нами своими открытиями. Правда самих открытий, имеющих научную ценность у Евгения нет ни здесь, ни в статье, к которой он любезно пригласил всех желающих ознакомится с тем, чего Маркс в своей теории не сумел обнаружить.
Евгений не говорит о том, что наука Маркса была искажена в нашей стране. Не говорит о том, что это искажение не преодолено до сих пор. Более того, мы, в своем подавляющем большинстве об этом даже не подозреваем, не говоря уже о всестороннем обсуждении данных вопросов. Поэтому Евгений потрясая воздух возвестил о себе и своих знаниях, которых у него для привлечения внимания всех, оказалось недостаточно. А вот для того, чтобы показать отсутствие этих знаний, это уже нужное и полезное дело. Даже для самого Евгения...
Более подробно рассмотрю мнение Евгения попозже, а пока предоставим Евгению возможность сделать работу над своими заблуждения мира самому...