Иван Потапенков

Прочитал статью тов. Дьяченко под названием «Теоретические истоки советской товарности», которую в настоящее время автор уже переименовал и которая теперь называется «Истоки „социалистической” товарности в СССР».

Исходя из названия статьи в обоих вариантах я надеялся найти ответы на следующие вопросы:

1. Исторические причины сохранения товарных отношений после победы революции и победы в Гражданской войне.
2. Причинные связи сохранения товарного производства в СССР требуют и такого ещё дополнительного вопроса: вследствие чего сохранились товарные отношения в СССР после того, как исторические причины были ликвидированы.
3. Поскольку автор говорит то о советской товарности, то о социалистической товарности, то возникает вполне естественный вопрос к автору: в такой интерпретации вы, очевидно, признаёте, что советское товарное производство отлично от простого и капиталистического производства и если да, то в чём имеются различия между ними.

Вот то, что я ожидал от данной статьи. И, к сожалению, должен сказать, что ответов на указанные вопросы я не нашёл. Причины того, что ответы на данные вопросы отсутствуют, заложены в методологии подхода анализа и изложения, но об этом будет сказано в конце моего ответа.

Начну же я с вопроса: как мы понимаем Маркса. Этот вопрос выплыл вследствие того, что возникла дискуссия между товарищами Дьяченко и Грицкив, в которой последний привёл цитаты Маркса в качестве обоснования того вопроса, что 1) средства производства товарами не являются при социализме и что 2) Маркс утверждал, что на первой фазе будет сохраняться товарные отношения относительно производства товаров народного потребления. Я не собираюсь обосновывать что-либо относительно взглядов Маркса о судьбах товарного производства, я остановлюсь только на содержании указанных цитат, приведённых тов. Грицкивом.

Итак, первая цитата:

(1)

В обществе, основанном на началах коллективизма, на общем владении средствами производства, производители не обменивают своих продуктов; столь же мало труд, затраченный на производство продуктов, проявляется здесь как стоимость этих продуктов, как некое присущее им вещественное свойство, потому что теперь, в противоположность капиталистическому обществу, индивидуальный труд уже не окольным путём, а непосредственно существует как составная часть совокупного труда. Выражение “трудовой доход”, неприемлемое и в настоящее время из-за своей двусмысленности, теряет, таким образом, всякий смысл.

Какой вывод делает из данной цитаты тов. Грицкив:

Каждый читающий может убедиться в том, что во всём этом абзаце речь идёт исключительно о средствах производства. Коллективные производители не обменивают своих продуктов, а передают их друг другу. По той причине, что общество, совокупно владея средствами производства, не может эти последние продавать самому себе. В силу этого продукты в виде средства производства товарами не становятся, следовательно, исчезает категория стоимости.

То есть по-Грицкиву получается, что ещё Маркс утверждал, что в будущем обществе средства производства не будут являться товарами, ибо в данном абзаце речь идёт именно о средствах производства. Но у Маркса о средствах производства сказано только то, что в обществе имеет место общее владение средства производства и всё, никакой товарности или нетоварности средств производства в этих словах нет. И это всего лишь ваши домыслы и не более того и вы в этом сами признаётесь в своём сообщении на замечания Дьяченко относительно вашей критики.

Я сказал, что речь идёт исключительно о средствах производства, по той причине, что в следующем абзаце речь идёт о предметах потребления. С чего бы это Марксу дважды говорить об одном и том же?

Ещё раз повторяю: если во втором абзаце Маркс, говоря Вашими словами, «ведёт здесь речь о распределении по труду предметов индивидуального потребления в переходный период», то зачем ему дважды говорить об одном и том же? Вот я и домыслил, что в первом абзаце идёт речь о ср. пр.

БГ, 15. 12. 16

О чём же говорит Маркс во втором процитированном абзаце? Всего лишь о том, что тогда, когда распределение средств производства, которое предшествует самому производству, и существует как данность на момент начала производства, будет осуществлено таким образом, что средства производства будут общей собственностью, производимые продукты труда уже не будут обмениваться между предприятиями, и труд, затраченный на их производство не будет проявляться как стоимость товаров. Ещё раз повторяю: продукты труда, а не средства труда. Вы просто путаете различия между общественной формой производства и его содержанием. То, чем является та или иная вещь, а именно продуктом труда, средством труда или предметом труда, – определяется не формой производства, которая, хотя и капиталистическая, но в целом товарная форма, а содержанием труда, т. е. тем, какую роль играет та или иная вещь в процессе труда. Для того чтобы было понятно, возьмём, например, станок. Для машиностроительного завода, на котором производится данный станок, он есть всего лишь продукт труда и не более того, данный станок есть станок для других, а не для себя, для самого предприятия, ещё раз повторяю, он есть всего лишь продукт труда. Для того, кто купил станок (не спешите делать замечания относительно слова «купил», об этом будет сказано чуть ниже) и в дальнейшем установил этот станок в цехе для использования его в производственном процессе, он будет средством труда и не более того. А вот если владелец станка пожелает заменить данный станок на новый, а при этом старый станок будет сдан на металлолом, который будет отправлен на металлургический завод для переплавки, то для металлургического завода данный станок окажется простым предметом труда.

Поэтому Маркс в приведённой тов. Грицкивом цитате говорит только о том, что при установлении общественной собственности на средства производства, общество организует коллективное производство, в котором исключается товарный обмен между предприятиями, а следовательно, продукт труда не принимает товарной формы – он как был, так и есть просто продукт общественного труда и тут не играет роли, будет данный продукт в дальнейшем средством труда, или предметом труда, или предметом потребления. Тот факт, что индивидуальный труд изначально и непосредственно выступает как часть совокупного общественного труда, говорит о том, что труд данного индивида есть всего лишь звено в единой общественной цепочке по созданию того или иного предмета потребления. Вот и всё.

Рассмотрим вторую цитату, приведённую товарищем Грицкивом.

(2)

Мы имеем здесь дело не с таким коммунистическим обществом, которое развилось на своей собственной основе, а, напротив, с таким, которое только что выходит как раз из капиталистического общества и которое поэтому во всех отношениях, в экономическом, нравственном и умственном, сохраняет ещё родимые пятна старого общества, из недр которого оно вышло. Соответственно этому каждый отдельный производитель получает обратно от общества за всеми вычетами ровно столько, сколько сам даёт ему. То, что он дал обществу, составляет его индивидуальный трудовой пай. Например, общественный рабочий день представляет собой сумму индивидуальных рабочих часов; индивидуальное рабочее время каждого отдельного производителя — это доставленная им часть общественного рабочего дня, его доля в нём. Он получает от общества квитанцию в том, что им доставлено такое-то количество труда (за вычетом его труда в пользу общественных фондов), и по этой квитанции он получает из общественных запасов такое количество предметов потребления, на которое затрачено столько же труда. То же самое количество труда, которое он дал обществу в одной форме, он получает обратно в другой форме.

Тов. Грицкив из данного высказывания Маркса делает следующий вывод:

Если в (1) абзаце Маркс говорит, что при производстве средств производства на предприятии, принадлежащем всему обществу, индивидуальный труд этого предприятия «непосредственно существует как составная часть совокупного труда», то в абзаце (2) уже говорится о распределении «по труду».

Извините, но это что-то сродни поговорки «В огороде бузина, а в Киеве – дядька». Единственно в чём можно с вами согласиться, так это в том, что во втором абзаце идёт речь о распределении по труду. И всё, остальное вновь ваши домыслы под уже устоявшуюся в вашей голове теорию.

Во втором абзаце действительно говорится о распределение произведённых продуктов труда, а вот в первом абзаце речь шла непосредственно о самой форме производства данных продуктов труда, которая исключает существование их товарной формы. А распределению действительно могут подвергаться только предметы потребления. Производство же средств производства в условиях общественного характера производительных сил, когда процесс труда любого предмета потребления становится общественным, в котором задействован труд миллионов людей, есть всего лишь звено в общем процессе данного общественного труда. Поэтому по Марксу передача средств производства от одного предприятия другому осуществляется не посредством купли-продажи, а так, как осуществляется передача деталей внутри любого предприятия, и тем самым имеет место не обмен продуктов труда, которые являлись бы тогда товарами, а обмен деятельностями и не более того. Передача средств производства, которые есть всего лишь промежуточные продукты труда, осуществляется без какого-либо эквивалента, у Маркса нет намёка даже на какой-то продуктообмен, не говоря уже о товарном обмене.

А поскольку конечной целью всякого общественного производства является удовлетворение потребностей индивидуумов, постольку распределению подлежат только предметы потребления, средства же производства поступают в общее владение, причём не только те средства производства, которые уже существовали до начала производства, но и те, которые будут создаваться в последующие периоды времени. Поэтому Маркс и ведёт разговор о распределении предметов потребления, никакого иного распределения нет и быть не может, ибо средства производства всегда будут общей собственностью.

Кроме всего прочего вы приписываете Марксу ещё и следующее:

Маркс говорит о «родимых пятнах старого общества». Эти «родимые пятна» состоят в том, что отдельный производитель получает от общества столько же, сколько сам даёт ему. Потому что ещё нет изобилия продуктов, ещё нет условий для распределения по потребностям, поэтому распределение идёт «по труду».

В чём же заключаются «родимые пятна» капитализма по Грицкиву? В том, что «отдельный производитель получает от общества столько же, сколько даёт ему». Увы, это не родимые пятна капитализма, это, по Марксу, следствие родимых пятен. Если же ваше понимание утверждает, что сказанное вами есть родимое пятно капитализма, то тогда возникает вопрос: а где прибавочная стоимость, присваиваемая капиталом. Её попросту нет. Если непосредственный производитель, а таковым является рабочий, получает от общества столько же, сколько даёт ему, то тогда весь общественный продукт принадлежит рабочим, и вся стоимость, которая создаётся абстрактно человеческим трудом, тоже принадлежит рабочим. Но из практики вы же знаете, что, во-первых, при капитализме рабочий создаёт стоимость товаров для капиталиста, а не для общества, и, во-вторых, если он получает столько же, сколько даёт, то рабочий получает всю стоимость, которую он создал и никакой прибавочной стоимости нет и в помине. Очевидно капиталистам нравится сам процесс, который щекочет нервы, а так они попросту бессребреники.

Родимые пятна капитализма определяются развитием производительных сил и теми привычками, которые выработались у людей в условиях капитализма, ибо привычка – вторая натура. Необходимость замены капитализма определяется тем, что производительные силы стали общественными, и породили общественные процессы труда, в которых задействованы миллионы людей, причём многие из них задействованы во многих процессах труда, а посему общественные производительные силы требуют планомерной организации общественным производством, или коллективной организации общественным производством. Но частная собственность разрывает этот единый общественный процесс труда между различными собственниками, препятствуя тем самым организации коллективного планомерного управления существующими общественными производительными силами. Однако создавая общественные производительные силы, капитал вместе с тем создаёт такую структуру производительных сил в обществе, которая выгодна с точки зрения получения прибавочной стоимости и соответственно получения максимально возможной прибыли. И данная структура производительных сил, увы, не соответствует структуре потребностей членов общества, ибо капиталистическое производство только в конечной цели работает на потребление индивидуумов, и то на платёжеспособное потребление. Вот это и есть материальное родимое пятно капитализма: придя в любой стране к власти, придётся осуществлять реструктуризацию производительных сил сродни индустриализации в советском прошлом. Именно этим и определяется необходимость распределения по труду, ибо общество при доставшейся от капитализма структуре производительных сил не может в полной мере производить достаточное количество продуктов труда, чтобы было возможным распределение по потребностям.

И соответственно люди после революции во многом сохраняют свои старые привычки, порождаемые капитализмом, они привыкли к товарным отношениям, для них это близко и понятно. Кроме того капитализм прививал людям понятие о богатстве, мерой которого являлись деньги, а поскольку психология людей ещё во многом сохраняет привычки товарности, постольку для человека будет выглядеть вполне нормальным поступок: понадкусываю, чтобы другим не досталось. И только в процессе развития производства на бестоварной основе, когда человек сможет ощущать свою зависимость от других участников общественного производства и зависимость последних от него, у людей начнут вырабатываться привычки коммунистического отношения к труду и товарищеского отношения к людям. Вот вам объективные и субъективные родимые пятна капитализма.

Больше никаких выводов тов. Грицкив не делает из второй цитаты, и переходит к третьей цитате:

(3)

Здесь, очевидно, господствует тот же принцип, который регулирует обмен товаров, поскольку последний есть обмен равных стоимостей. Содержание и форма здесь изменились, потому что при изменившихся обстоятельствах никто не может дать ничего, кроме своего труда, и потому что, с другой стороны, в собственность отдельных лиц не может перейти ничто, кроме индивидуальных предметов потребления. Но что касается распределения последних между отдельными производителями, то здесь господствует тот же принцип, что и при обмене товарными эквивалентами: известное количество труда в одной форме обменивается на равное количество труда в другой.

Данная цитата – ключевая в аргументах тов. Грицкива; он её даже разбирает по косточкам, чтобы аргументировать свою точку зрения. Последуем и мы за ним. Свои первые выводы он делает из первого же абзаца приведённой им цитаты:

Маркс без всяких двусмысленностей говорит, что, когда отдельный производитель получает по квитанции от общества ровно столько, сколько сам даёт обществу, – то при этом действует тот же принцип, который регулирует обмен товаров, который и есть обмен равных стоимостей.

Ну, а поскольку это так, то это есть самый настоящий обмен товаров. Следовательно, по мысли Маркса, на низшей фазе индивидуальные предметы потребления – суть товары. И мне непонятно, как можно утверждать обратное, когда это очевидно.

А из последнего предложения в данной цитате Грицкив делает дополнительный вывод:

Маркс во второй раз в одном и том же абзаце, как будто специально для тов. В. А. Тюлькина, повторяет, что на низшей фазе при распределении предметов потребления между отдельными производителями идёт обмен товарными эквивалентами: сколько индивид дал обществу в одной форме, столько же он получил от общества в другой форме. А ведь это и есть самый настоящий товарный обмен.

Оставим в покое тов. Тюлькина, и рассмотрим вопрос по существу. Я ничего не имею против того, что обмен товаров есть обмен равных стоимостей, но из этого никак не следует тот вывод, к которому приходит Грицкив, а именно то, что это есть «настоящий обмен товаров» и, следовательно, предметы потребления «суть товары». То, что в советской экономике предметы потребления были товарами, это вам скажет любой здравомыслящий человек, и я этого не отрицаю, но речь идёт о том, что сказал Маркс. А он в данном предложении говорит о принципе, заложенном в распределении по труду, а «товарный обмен» и «обмен равных стоимостей», а также и «обмен товарных эквивалентов» применяются для простого сравнения. Принцип, заложенный в товарном обмене, Маркс раскрывает в последнем предложении данной цитаты: «известное количество труда в одной форме обменивается на равное количество труда в другой форме». И это далеко не то, что вы пишете относительно обмена товарных эквивалентов: «сколько индивид дал обществу в одной форме, столько же он получил от общества в другой форме». Маркс раскрывает принцип, заключённый в товарном обмене, или в обмене равных стоимостей, или в обмене товарных эквивалентов, чтобы объяснить сущность распределения по труду. Чтобы было понятно, давайте сравним последние выражения во второй и третьей цитатах. Вторая цитата заканчивается словами: «То же самое количество труда, которое он дал обществу в одной форме, он получает обратно в другой форме». Это принцип распределения по труду, а вот принцип обмена товарных эквивалентов, или обмена товаров, или обмена равных стоимостей, данный в третьей цитате: «известное количество труда в одной форме обменивается на равное количество труда в другой». Я думаю, что сопоставление двух фраз по своему содержанию равнозначно, речь идёт об обмене различных видов труда в определённых соотношениях. Тот факт, что принципы совпадают, ещё не говорит об однообразии реальных форм их проявления. В товарной форме это проявляется в виде товарного обмена, в которой количество труда, заключённого в одном товаре, выражает себя не в естественных единицах измерения: часах и минутах, а в некотором количестве другого товара. По Марксу же распределение труда основывается на измерении труда, выраженном в часах и минутах, именно об этом говорит вторая цитата, но вы, тов. Грицкив, проходите мимо этого и даже не заостряете на этом внимание. Что вполне понятно – это не вписывается в вашу теорию.

Сам по себе труд в своём текучем состоянии стоимостью не обладает, он становится стоимостью только в форме своего овеществления в каком-либо товаре. И если в основе распределения по труду лежит принцип обмена равных количеств труда, то надо банально ответить на следующий вопрос: а чем измеряется труд, чтобы получить его количественное выражение. И сей ответ, я думаю, известен всем: труд определяется количеством рабочего времени, единицей же измерение последнего являются часы, минуты и секунды. Поэтому во втором цитируемом вами абзаце, Маркс и говорит о реальном количестве труда, измеряемого в часах и минутах, в которых учитывается труд любого работника материального производства и находит своё отражения в табелях учёта рабочего времени:

… каждый отдельный производитель получает обратно от общества за всеми вычетами ровно столько, сколько сам даёт ему. То, что он дал обществу, составляет его индивидуальный трудовой пай. Например, общественный рабочий день представляет собой сумму индивидуальных рабочих часов; индивидуальное рабочее время каждого отдельного производителя — это доставленная им часть общественного рабочего дня, его доля в нём. Он получает от общества квитанцию в том, что им доставлено такое-то количество труда (за вычетом его труда в пользу общественных фондов), и по этой квитанции он получает из общественных запасов такое количество предметов потребления, на которое затрачено столько же труда. То же самое количество труда, которое он дал обществу в одной форме, он получает обратно в другой форме.

Чтобы было более понятно, скажем так, что рабочий-токарь вытачивает различные детали для различных станков, т. е. он даёт обществу определённое количество труда, токарничества, в форме деталей для станков, а взамен общество даёт ему хлеб, рубаху, то есть продукты труда, являющимися формами других видов общественного труда, в данном случае пекарничества и портняжничества. Вот только на одном моменте Маркс в данной работе не заостряет внимания, не могу сказать почему, но это следует из всего сказанного относительно распределения по труду, учёт которого осуществляется в единицах измерения времени. Поскольку труд на первой фазе коммунистического общества есть основа для распределения по труду и поскольку данный труд учитывается в единицах времени, постольку и предметы потребления должны выступать не только как полезные для удовлетворения потребностей вещи, но и как определённые количества, затрачиваемого на их изготовление труда и выраженного в тех же единицах рабочего времени. Ибо

… различные вещи становятся количественно сравнимыми лишь после того, как они сведены к одному и тому же единству

– так писал Маркс в «Капитале», говоря о содержании относительной формы стоимости. Чтобы обойтись без таких сложных оборотов речи для популяризации следует сказать, что на условных «ценниках» будут выражены условные «стоимости», выраженные в часах и минутах. Единство меры и труда и продуктов труда позволяет осуществить реальное распределение по труду.

Поэтому во многом прав тов. Дьяченко, критически относясь к вашим высказываниям, тов. Грицкив, но в его критических замечаниях возникают взаимоисключающие положения. Дьяченко прав, говоря: «Никакого распределения по труду при наличии товарно-денежных отношений осуществить невозможно». Прав он потому, что нельзя сравнивать труд, который с одной стороны выражен в часах, а с другой стороны выражен в деньгах. И хотя и то и другое есть труд, и их качественное равенство, заключённое в том, что отработанный уже день индивидуума и труд, овеществлённый в товаре, есть уже прошлый труд, но тот же самый труд оказывается в качественно различных выражениях, один – в 10 часах, второй – в 100 рублях.

Но при этом тов. Дьяченко в своём ответе на замечания Грицкива пишет: «В переходный период продукты индивидуального потребления постепенно теряют свойство товара». И далее вы высказали следующее: «Ясен пень, что Маркс ведёт здесь речь о распределении по труду предметов индивидуального потребления в переходный период». А, следовательно, Дьяченко противоречит сам себе и исключает всякое распределение по труду. Никакое распределения по труду невозможно в силу качественного различия учёта труда работника и труда, затраченного на производство продукта труда; первый – в часах, второй – в деньгах. И ещё один момент, Маркс в работе «Критика Готской программы» говорит о распределении по труду, которое осуществляется в первой фазе коммунистического общества, хотя и его становление осуществляется в переходный период, вы же отходит от точки зрения Маркса и переносит данное распределение в переходный период. А в первой фазе – что, будет уже коммунистическое распределение по потребностям?

А так как продукты индивидуального потребления лишь постепенно теряют свойства товара, постольку этот процесс и соответственно переходный период будет длительный, но жизнь не стоит на месте и она потребует организации общественного производства. И в силу того, что продукты труда (именно все продукты труда, а не только предметы потребления) суть товары, постольку цели производства будут подчинены стоимостных показателям вроде валовой продукции, выраженной в рублях или иных денежных знаках. И как следствие цели производства будут тоже выражены в стоимостной форме, что и имело место в советском прошлом, и следовательно, будут возникать и развиваться отношения между людьми, как отношение вещей, и это будет определять социальную структуру общества, а отсюда следует, что возникнет определённый социальный слой в обществе, который будет организовывать производств ради стоимостного показателя, т. е. мы получим производство-показуху: красивая обёртка с пустой начинкой. И в силу длительности сроков отмирания, атрофирования, постепенной потери продуктами труда свойств товара данный социальный слой настолько сложится и укоренится, что его придётся выкорчёвывать новой революцией (и в этом Троцкий был прав). А если вы его не выкорчуете, то получите второе пришествие советского прошлого. Гегель где-то сказал, что всякие великие исторические события повторяются, Маркс к этому добавил: первый раз в виде трагедии, второй раз в виде фарса. Вы желаете повторить и создать СССР-2 с экономической точки зрения. Создав его экономически, вы получите и все политические последствия.

Я специально в скобках отметил, что все продукты труда являются товарами, ибо и тов. Грицкив, и тов. Дьяченко, оба страстно критикуя товарность, признают её в советском прошлом в ограниченном виде. И эта ограниченность выражается в том, что средства производства в советской экономике не являлись товаром, а предметы потребления были товаром. Вы оба это признаёте, Грицкив прямо и открыто, Дьяченко осторожно и с оглядкой. Да-да Валентин Иванович Вы это признаёте, ибо вы пишете следующее:

Это буржуазное государство (речь идёт о советском государстве – ИМ) торговало средствами производства на внешнем рынке. Поэтому средства производства товаром в СССР были всегда. Вознесенский повторял сталинские байки. То же самое делали и директора заводов и бухгалтеры.

Вы и в самом основном тексте говорите о продаже предметов потребления вообще, а о продаже средств производства только на мировом рынке. А что внутри общественного советского производства средства производства были не товарами? По тому, как вы пишите, они не товары, только те средства производства есть товары, которые продаются на внешнем рынке. Так возникает вопрос: всегда они товары или нет. Ибо первое предложение утверждает, что они есть товары на внешнем рынке, а согласно второму предложению они всегда товары и поэтому следует допускать, что и внутри советского производства средства производства были товарами. Вот в таких формулировках тов. Дьяченко, а они у вас возникают постоянно, вы очень часто оказываетесь в двойственном положении. Вы, критикуя Сталина, сами становитесь на его точку зрения, но если вы даже так не считаете, то вы попросту открываете двери тому, с чем вы сами не согласны, нельзя сидеть на двух стульях, во всём должна быть определённость. Кстати, истины ради, первым, кто сказал о том, что средства производства не являются товарами, был не Сталин, а Вознесенский; он в своей работе «Об экономике социализма» дал количественную особенность товарного производства при социализме, где не только средства производства, но и предприятия, и земля, и рабочая сила не являлись товарами. Поэтому не Вознесенский повторял сталинскую байку, а Сталин повторял Вознесенского. Кстати, последний писал работу о политэкономии советского производства, но рукописи этой работы, по словам Валового, исчезли.

Тов. Грицкив, как я уже сказал, прямо и открыто защищает точку зрения Сталина о том, что средства производства не являлись товарами, а предметы потребления суть товары. Чем же обосновывается данная точка зрения как Грицкивым, так и Сталиным. Суть обоснования заключается в том, что собственник средств производства в советском производстве есть государство и потребляют эти средства производства опять же государственные предприятия, т. е. то же самое государство в лице данных предприятий. А Маркс пишет про отчуждение при товарном обмене. А поскольку произведённые средства товары не отчуждаются, они есть собственность государства, то никакого товарного обмена нет. Это тов. Грицкив, извините казуистика и не более того. В чём существо товарного обмена? Не в том, отчуждается данный продукт труда или нет, в капиталистической экономике он отчуждается, т. е. переходит от одного собственника к другому, в советской экономике они не отчуждаются и не переходят к другому собственнику, собственником остаётся государство. Сущность же товарного обмена заключается в том, что только в обмене выявляется товарная стоимость любого произведённого товара, ибо только в обмене товара на деньги, товарная стоимость из плоти товара перевоплощается в плоть денег. И отрицать это бессмысленно, ибо у предприятия, которое производит средства производства они в бухгалтерии числится не как средства производства, которые данное предприятие потребляет в процессе производства, а как готовая продукция, обладающая стоимость, учёт-то стоимостной. А вот на предприятии, которое купило данные средства производства, и которое впоследствии они будут производительно потреблены, вот в таком случае они выступают как средства производства. И не правы вы тов. Грицкив, когда утверждаете, что имело место простая передача средств производства с баланса одного предприятия на баланс другого предприятия. Предприятие поставщик продавало средства производства предприятию потребителю, и в банке делали соответствующие записи, при которых деньги списывались со счёта потребителя на счёт поставщика. Не было этого перевода денег, не смогло бы данное предприятие и выплачивать заработную плату рабочим, создавшим средства производства. Поэтому не правы ни вы, тов. Грицкив, ни Сталин: товарный обмен, суть которого перевоплощение товарной стоимости в деньги, имел место в советском производстве. Просто в силу планомерной организации общественного производства размер рынка был сведён к одному потребителю, т. е. ещё до начала производства было предопределено, кто, что, кому и в каком количестве поставляет, что в условиях сохранения товарного производства означает: продаёт, и соответственно кто, что, у кого и в каком количестве покупает. Я не лезу в дебри бухучёта, но я могу вам всё изложить и в бухгалтерских проводках, вот только могу номер того или иного счёта в советском бухучёте ошибиться, прошло всё-таки уже полвека с момента восстановления капитализма.

И ещё один нюанс, тов. Грицкив: в капиталистической монополии тоже существует планомерная организация внутримонопольного производства, но она существенно отличалась по своему содержанию от советского. Для планового задания предприятие имело несколько томов, в которых был указан весь перечень деталей и работ по обработке данных деталей, а также иных работ. И по каждой операции указывалось, сколько материалов, каковы отходы материалов в процессе работы, сколько времени требуется на выполнения той или иной операции. В этих книгах есть всё, только нет стоимости и стоимостных показателей. Цены на поставляемую внутри монополии продукцию есть, но они чисто внутренние цены – для ведения общего учёта, само предприятие, работающее на монополию, не может продать свою продукцию на сторону, оно создано для удовлетворения производственных потребностей самой монополии, никаких прибылей в этом предприятии не считают, это дело головной фирмы монополии.

Можно рассмотреть и остальные вопросы, затронутые Грицкивом, но в силу недостатка времени, надо всё отправить сегодня, завтра уже не смогу, я их не буду затрагивать, остановлюсь только на том положении, что Грицкив утверждает, что распределение по труду это буржуазное распределение:

Позднее такой обмен по недомыслию назовут «социалистическим принципом распределения по труду». А ведь «социалистического» в этом нет ни грана. Это самый настоящий буржуазный принцип распределения. Из этого никуда не выпрыгнешь! Потому что низшая фаза коммунизма ещё не дозрела, и во всех отношениях (экономическом, нравственном, умственном) сохраняет родимые пятна старого общества.

Буржуазное распределение основано на распределении стоимости проданных товаров, созданных коллективным трудом рабочих, и распределяется данная стоимость между капиталистами и рабочими, первые получают свою долю в соответствие с капиталом, вторые – в соответствие со стоимостью рабочей силы. Никакого распределения по труду нет и быть не может. Утверждать такое означает только то, что продаётся не рабочая сила, а труд, откуда следует, что никакой эксплуатации нет и в помине, каждый получил своё, весь труд рабочего оплачен. Но, как доказано Марксом продаётся не труд, а рабочая сила, но стоимость рабочей силы и стоимость, создаваемая в процессе потребления рабочей силы, это далеко не одно и то же. Рабочий получает стоимость рабочей силы, величина этой стоимости определяется количеством общественного труда, затрачиваемого на производство предметов потребления, чтобы рабочий мог всего лишь воспроизвести свою рабочую силу и не более того, потребив купленные товары, он вновь гол как сокол, и вынужден снова продавать свою рабочую силу капиталисту. А создаёт рабочий своим трудом бо́льшую стоимость, чем стоит сама рабочая сила, и эта количественная разница между созданной стоимостью и стоимостью рабочей силы и составляет прибавочную стоимость. Я думаю, что я вам Америку не открыл.

Чтобы закончить критический разбор взглядов Маркса и его толкователей, остановлюсь на периодизации и содержании каждого этапа коммунистического общества, данные Марксом в его работе «Критика Готской программы», откуда тов. Грицкив и приводит цитаты. Маркс в своей работе рассматривает две фазы коммунистического общества. И по Марксу следует, что в обществе, в котором имеет место коллективное управление производством, поскольку сами средства производства уже стали общей собственностью этих трудящихся, предприятия уже не продают свои продукты труда и посему они не являются товарами. Коллективы предприятий просто передают свою продукцию другим предприятиям для дальнейшей переработки, ничего не получая от них взамен. Но при этом каждый работник этого предприятия получает право на получение определённой доли совокупного общественного продукта, созданного трудом всех работников материального производства. То, какую долю общественного продукта он получит, зависит от уровня развития производительных сил и от уровня развития общественных отношений. На первой фазе своего развития в силу того, что при переходе от капитализма к социализму в обществе сохраняются ещё «родимые пятна» капитализма, заключающиеся в том, что 1) структура производительных сил не соответствует структуре потребления и 2) сохраняются ещё буржуазные пережитки в сознании людей, распределение осуществляется по труду: за определённое количество отработанного рабочего времени, работник получает предметы потребления, на производство которых затрачено такое же количество рабочего времени. Причём само рабочее время измеряется в его естественном измерении, в часах и минутах.

Поэтому коротко о границах разных периодов развития коммунистического общества с экономической точки зрения.

1. Переходный период, это период после завоевания пролетариатом политического господства. Осуществляется национализация средств производства и установления, увы, государственной собственности на средства производства. Я не затрагиваю политическую организацию государства, но первоначально придётся всё держать в руках государства. Национализировав средства производства, мы создаём основу для установления коммунистических производственных отношений, для чего организуется коллективное управление общественных производством, что находит своё проявление в планомерной организации общественного производства, а планомерность требует уничтожение товарного обмена между предприятиями. Это предопределено общественным характером современных производительных сил, при котором все предприятия есть всего лишь звеньями единого общественного процесса труда по созданию предметов потребления и как следствие они все взаимно связаны, взаимно переплетены, взаимно обусловлены этим общественным процессом труда. Но уничтожив товарный обмен, поневоле уничтожается и учёт производства по стоимости, на его смену должен придти учёт по рабочему времени. Я уже выкладывал статью об организации учёта по рабочему времени. Вот это и будет переходный период и тут, увы, некогда миндальничать, надо всё делать решительно, не оглядываясь назад – пролетариям нечего искать в прошлом, они должны жить настоящим и будущим. Маркс в «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта» говоря о социальных революциях будущего, которые будут к тому же пролетарскими революциями, совершенно справедливо писал:

   Социальная революция XIX века (сегодня уже XXI век, но пока капитал ещё держится – ИМ) может черпать свою поэзию только из будущего, а не из прошлого. Она не может начать осуществлять свою собственную задачу прежде, чем она не покончит со всяким суеверным почитанием старины. Прежние революции нуждались в воспоминаниях о всемирно-исторических событиях прошлого, чтобы обмануть себя насчёт своего собственного содержания. Революция XIX века должна предоставить мертвецам хоронить своих мёртвых, чтобы уяснить себе собственное содержание. Там фраза была выше содержания, здесь содержание выше фразы.

   Буржуазные революции, как, например, революции XVIII века, стремительно несутся от успеха к успеху, в них драматические эффекты один ослепительнее другого, люди и вещи как бы озарены бенгальским огнём, каждый день дышит экстазом, но они скоропреходящи, быстро достигают своего апогея, и общество охватывает длительное похмелье, прежде чем оно успеет трезво освоить результаты своего периода бури и натиска. Напротив, пролетарские революции, революции XIX века, постоянно критикуют сами себя, то и дело останавливаются в своём движении, возвращаются к тому, что кажется уже выполненным, чтобы ещё раз начать это сызнова, с беспощадной основательностью высмеивают половинчатость, слабые стороны и негодность своих первых попыток, сваливают своего противника с ног как бы только для того, чтобы тот из земли впитал свежие силы и снова встал во весь рост против них ещё более могущественный, чем прежде, всё снова и снова отступают перед неопределённой громадностью своих собственных целей, пока не создаётся положение, отрезывающее всякий путь к отступлению, пока сама жизнь не заявит властно: Hic Rhodus, hic salta! – Здесь роза, здесь танцуй!

   Я данные слова Маркса привёл вам только для того, чтобы показать: нам нечего искать в прошлом. Сталин тоже искал в прошлом, отсюда его восхваление правление Ивана Грозного и Петра Великого. Товарные отношения – это прошлое, и нам оглядываться назад незачем, только в силу «родимых пятен» капитализма на первых порах, пока ещё не налажен учёт по рабочему времени. Поэтому переходный период это период утверждения общественной собственности на средства производства и становление коммунистических производственных отношений в производстве материальных благ.

2. Как только устанавливаются коммунистические производственные отношения, фактически заканчивается переходный период и наступает первая или низшая фаза коммунистического общества, в течение которой в силу доставшихся от капитализма условий данные коммунистические производственные отношения в распределении материальных благ осуществляются не по потребностям, а по труду. Да-да, тов. Дьяченко, именно на первой фазе осуществляется распределение по труду, а не в переходный период. Так по Марксу, так будет и в реальности. В переходный период идёт процесс становления распределения по труду, которому предшествует процесс становления планомерной организации общественного производства. Только так с точки зрения развития производительных сил, а вы же марксист и прекрасно знаете, что именно развитие производительных сил определяет производственные отношения. Но как только вы установили распределение по труду, так тут же переходный период заканчивается и начинается первая фаза.

   В условиях первой фазы сохраняется естественное неравенство в распределении произведённых материальных благ, равенство заключается только в том, что существует единая для всех членов общества мера – труд. Но разные люди обладают разными способностями и имеют разные условия своего проживания, и посему один может больше сделать продукции в течение рабочего дня, чем другой; у одного семья состоит из трёх человек, у другого – из пяти. Всё это порождает неравенство в распределении материальных благ на первой фазе коммунизма.

   Именно в течение первой фазы коммунистического общества осуществляется реструктуризация производительных сил общества, сродни той индустриализации, что осуществлялась в советском прошлом. И если первоначально идёт речь о соответствие структуры производительных сил структуре существующих в обществе потребностей, то впоследствии решаются задачи сокращения рабочего времени и возрастание свободного времени, в течение которого становится возможным развития способностей человека. Кроме того, именно на первой фазе уничтожаются различия между умственным и физическим трудом, в результате чего все трудоспособные члены общества участвуют в общественном производстве материальных благ, с одной стороны, и все они же обладают достаточным уровнем образования, чтобы участвовать в нематериальном производстве. А также будут уничтожены различия между городом и деревней.

3. Это все те условия, при которых становится возможным перейти от распределения по труду, на знамени которого написано: «От каждого по способностям – каждому по труду», к действительному коммунистическому распределению, девизом которого является «От каждого по способностям – каждому по потребностям». А тем самым коммунизм начинает своё развитие на своей собственной основе. Какие там будут возникать противоречия – я не гадалка и посему этого я не знаю, да и знать не могу. Их можно понять только тогда, когда действительно наступит эра коммунизма, но мне до этого явно не дожить.

На этом я заканчиваю своё первое повествование, ибо завтра буду ложиться на недельку в больничку, а после этого продолжу и отвечу на те вопросы, которые я написал в самом начале статьи, и на которые я не нашёл ответов ни в статье Дьяченко, ни в критике Грицкива. А заодно и коснусь вопроса методологии анализа. В больнице писать я могу, вот только выхода в инет у меня не будет, вышлю только в следующие выходные.