Е. С. Варга «Вскрыть через 25 лет» (отрывки)

Один из крупнейших советских и мировых экономистов Евгений Варга (1879—1964) оставил после себя предсмертную рукопись с резкой критикой правящей в СССР бюрократии.

Журнал «ПОЛИС», номер 2, 1991 г.

Предсмертные записки Е.С. Варги

…Ссылаются на Маркса, говоря о том, что более производительный труд должен более высоко оплачиваться, что квалифицированный труд «многократно» превосходит обычный труд. Но во сколько раз? Ленин говорил, что товарищи, освобождённые от физического труда, должны получать вдвое больше квалифицированного рабочего — не более.

А что происходит сегодня?

Рабочий совхоза в месяц зарабатывает 30—50 рублей; академик приблизительно 1000 руб., т. е. в 20, а то и в 30 раз больше. А каковы реальные доходы тех, кто принадлежит к верхушке бюрократии, к правящему в стране слою? А лучше сказать, сколько платит государство в месяц самому себе?

Этого не знает никто!

/Иллюстрация к книге Михаила Восленского «Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза»Но каждый знает, что под Москвой существуют дачи — конечно, государственные; при них постоянно находится 10—20 человек охраны, кроме того, садовники, повара, горничные, специальные врачи и медсёстры, шофёры и т. д. — всего до 40—50 человек прислуги. Всё это оплачивает государство. Кроме того, естественно, имеется городская квартира с соответствующим обслуживанием и по меньшей мере ещё одна дача на юге. У них персональные спецпоезда, персональные самолёты, и те и другие с кухней и поварами, персональные яхты и, конечно же, множество автомобилей и шофёров, обслуживающих днём и ночью их самих и членов их семей. Они бесплатно получают, или по крайней мере получали раньше (как обстоит дело теперь, я точно не знаю) все продукты питания и прочие предметы потребления.

Во что обходится всё это государству? Я этого не знаю! Но я знаю, что для обеспечения такого уровня жизни в Америке надо быть мультимиллионером! Только оплата самое малое 100 человек личной обслуги обошлась бы в месяц примерно в 30—40 тыс. долл. Вместе с прочими расходами это составило бы более полумиллиона долларов в год!..

…Эта деформация, или полное отсутствие пролетарского интернационализма, стала возможной в результате продолжавшегося с момента захвата власти Сталиным постепенного исчезновения в Советском Союзе пролетарского интернационализма. Кстати, постепенное выхолащивание пролетарского интернационализма можно проследить на судьбе Коммунистического Интернационала…

/[https://ru.wikipedia.org/wiki/Димитров,_Георгий_Михайлович|Димитров, Георгий Михайлович] (1882—1949)…Во время второй мировой войны произошла ликвидация Коминтерна, его превращение в отдел ЦК ВКП(б) под руководством тов. Димитрова. Сущность и форма, наконец, совпали…

Всё это символически завершилось заменой «Интернационала» как национального гимна Советского Союза новым гимном. «Интернационал» был низведён до уровня партийного гимна. Он исполнялся только два раза в год: в конце официальных торжеств 7 ноября и в день рождения Ленина. В других случаях он публично не звучит; выросшее ныне молодое поколение, видно, вообще не знает его…

Что же изменилось в Советском Союзе и обусловило это отступление от пролетарского интернационализма? То, что сегодня в Советском Союзе больше, чем когда-либо, подчёркивается на словах приверженность пролетарскому интернационализму, ни в малейшей степени не меняет дела.

42 года тому назад я писал, что в Советском Союзе рабочий класс осуществляет свою диктатуру. Тогда это было верно. Существовала ещё подлинная диктатура пролетариата под руководством Коммунистической партии. Борьба против буржуазии ещё не была закончена. Только что был разбит в Крыму Врангель, Унгерн-Штернберг ещё продолжал борьбу в Монголии. Внутри страны ещё существовали банды Махно, восстали матросы в Кронштадте. Кулаки постоянно злодейски убивали коммунистов. ЧК, возглавлявшаяся Дзержинским, была ещё очень популярной; если видели, как чекисты уводили кого-либо, то реакция рабочих была такой: «Ага, поймали контрреволюционера»…

Диктатура пролетариата была ещё эффективной!

Но великий вождь революции Ленин, о котором Бухарин сказал однажды, что он обладает особым шестым чувством — чувством политики, лишь немногим позднее определил существующее государство как «рабочее государство с бюрократическими извращениями».

Эти ещё тогда замеченные Лениным «бюрократические извращения» развивались в последующие десятилетия. Советский Союз превратился в государство, в котором полностью правит господствующая бюрократия…

…Коренным образом изменилась и Коммунистическая партия.

Во времена Ленина вступить в Коммунистическую партию означало принести себя в жертву. Каждый коммунист подвергал свою жизнь риску, должен был быть постоянно на боевом посту. Членство в партии не давало никаких материальных преимуществ. В годы военного коммунизма коммунисты получали такой же продовольственный рацион, как все остальные люди.

Во времена нэпа доходы членов партии были ограничены партмаксимумом. Он был ниже, чем доходы крупных специалистов.

После смерти Ленина всё это было постепенно сведено на нет. Формально партмаксимум сохранялся. Однако уже в середине двадцатых годов в Кремле имелась особая столовая для «заслуженных» коммунистических деятелей, ещё очень скромная — три небольшие комнаты — но меню здесь было несравненно лучше, чем это можно было бы позволить себе, получая партмаксимум (я обедал там однажды случайно во время одного из конгрессов Коминтерна).

/[https://ru.wikipedia.org/wiki/Пятницкий,_Осип_Аронович|Пятницкий, Осип Аронович] (1882 – 1938).В начале тридцатых годов существовали «большая» кремлёвская столовая в больнице на улице Грановского и «кремлёвский паёк». Руководящие коммунисты бесплатно получали дачи, например, в Серебряном Бору. Всё было ещё достаточно скромно. Член ЦК жил там в небольшом домике. Мы сами получили две комнаты в таком домике, где кроме нас жили ещё две семьи. Жизнь носила ещё более или менее пролетарский характер. Персональных автомобилей ещё не было или почти не было. Я ездил на автобусе, временами это было мне довольно трудно, приходилось стоять на солнцепёке по полчаса в очереди, часто с вещами. Тов. Пятницкий жаловался мне как-то, что половина его оклада уходит на еду, он должен был содержать жену, троих детей, престарелых родителей…

Я не знаю точно, когда был отменён партмаксимум. В 1930 г., когда я формально перешёл из Коминтерна в Комакадемню, партмаксимум ещё существовал, он составлял тогда 150 руб., позже он был повышен до 225 руб. Интересно, что ни в одной «Истории партии» о партмаксимуме не говорится ни слова.

В тридцатые годы началось радикальное расслоение советского общества в зависимости от окладов. Одни за другим — в соответствии с их значением для режима Сталина — выделялись привилегированные слои: сначала высшая и наивысшая партийная бюрократия, затем военные. Намного позднее, уже после войны — учёные.

Самым вопиющим образом это расслоение проявилось во время второй мировой войны. Осенью 1941 г. Академия наук находилась в Казани. Академики получали на обед жидкий суп и тарелку чечевицы. Я был тогда докладчиком по вопросам международного положения, выступал с докладами в обкоме и на заводах. Секретарь обкома наградил меня пропуском в столовую ГПУ, и однажды я пообедал в ней, там было всё: мясо, рыба, даже пиво. Было противно — больше я туда не ходил…

В декабре я переехал в Куйбышев. Там находился дипломатический корпус, Министерство иностранных дел. Ждали, что туда переедет правительство. Поэтому там функционировала «кремлёвская столовая», которой я (с московских времён) имел право пользоваться. Никогда в Москве не было в ней такого обильного снабжения всеми продуктами для тех, «кто имел право», в то время, когда население города голодало…

Ещё ужаснее были мои впечатления в Ленинграде. В сентябре 1942 г. я добровольно (первым из Москвы) выехал в Ленинград, чтобы выступить там с докладами. Я взял с собой полбуханки хлеба. Но в Ленинграде, где сотни тысяч людей буквально умирали от голода, меня провели в столовую на Мойке. Я не знаю, была ли это столовая горкома или обкома партии. Там всё было «нормально». Было только одно ограничение: во время обеда никто не имел права есть два мясных блюда! Каждый получал пакет с продуктами, их хватало на ужин и завтрак. Там питались гражданские партийные функционеры, не военные. Когда я вернулся в гостиницу «Астория», то отдал привезённые из Москвы полбуханки хлеба горничной; она была вне себя от счастья!

Я привожу эти подробности, чтобы читатель (если вообще кто-нибудь будет читать эти строки) мог ясно представить себе, какая пропасть отделяла привилегированных от трудового народа. Эта пропасть стала в послевоенное время ещё огромнее.

Я рассматривал гигантские различия в доходах только как моральный дефект системы, полагая, что число привилегированных слишком незначительно, чтобы влиять на доходы подавляющего большинства населения.

Сегодня я боюсь, что сильно недооценивал размеры той части национального дохода, которую получают привилегированные слои. Например, тринадцать (!) дочерей (и сестёр) Калинина живут поныне каждая на правительственных дачах с оплачиваемым государством персоналом, получают довольствие и т. д. Хрущёв за десять лет построил себе 13 новых роскошных особняков. В Крыму на берегу моря для него построена новая резиденция; только укрепление берега обошлось в 8 млн. (новых) рублей! В Крымском заповеднике на месте старого охотничьего дома построен мраморный дворец и т д. (…Тито, кажется, перещеголял самого Хрущёва в личных расходах. В поездке в Южную Америку в 1963 г. его сопровождала свита из 104 человек, из них 6 врачей!)…

В Советском Союзе не существует никакой статистики относительно реального распределения доходов по различным слоям населения. Поэтому мы не можем сказать, как велика доля, которую получает правящая бюрократия — почти исключительно «коммунисты». Однако нам известно, что число министров, секретарей обкомов ежегодно продолжает расти…

…К этому надо добавить монополию «коммунистов» на занятие всех руководящих должностей в государстве и в экономике: систему отделов кадров (тесно связанных с тайной полицией), систему «номенклатурных должностей». Каждый «коммунист» претендует на «подходящую» работу и, как правило, он не бывает безработным. Если он окажется, несостоятельным на одной должности, его переводят на другую со сходной оплатой. Творит ли он безобразия, крадёт, злоупотребляет своим служебным положением, — дело замнут или он отделается минимальным партийным взысканием.

Таким образом, происходит коренная перемена в отношении людей к партии и к членству в партии как таковому. Если перед революцией и приблизительно в первые десять лет после революции вступление в партию означало известный риск преждевременной смерти и материальные жертвы, то в более поздние годы, в сороковые и пятидесятые годы — особенно для чиновников и служащих — это открывало путь к карьере! (К сожалению, не знаю по собственному опыту, как обстояло дело с рабочими на заводах и в сельском хозяйстве.) Некоторые академики вступали в партию в возрасте 50 и более лет, чтобы стать директорами институтов. Отъявленные негодяи, такие, как Вышинский, убийцы Ежов, Берия и т. д. смогли достичь высших постов в партии. Подавляющее большинство рядовых членов партии были и являются честными и порядочными людьми, но тон задавали и задают карьеристы, которые громче всех демагогически пропагандировали предписанную сверху линию.

Рост благосостояния высших слоёв, их особое положение в обществе — неприкосновенность — всё это сопровождалось полной утратой политической роли рядовых членов партии, их возможности оказывать влияние на политику партии!..

…Всё изменилось в тридцатые годы. Это началось с убийства Кирова, истинные обстоятельства которого до сих пор не выяснены. Были приняты меры к тому, чтобы лишить членов партии их политического влияния. 1) Члены партии, которые до этого имели право носить оружие, были разоружены; 2) Партийный билет перестал быть документом, дающим право на вход в здание ЦК; рядовые члены партии должны были теперь часами ждать у бюро пропусков, пока кто-нибудь из аппарата сможет поговорить с ними. Аппарат строго и окончательно отгородился от рядовых членов партии; 3) Члены партии стали беззащитными перед произволом тайной полиции. Сотрудники ГПУ могли производить аресты без соблюдения каких-либо законов, с нарушением судопроизводства могли сослать их в порядке административного решения (пресловутого ОСО при ГПУ) на 10—15 лет или пожизненно в концентрационный лагерь на Крайний Север или даже расстрелять…

Членов партии принуждали к тому, чтобы они становились осведомителями ГПУ. Сотни тысяч членов партии — и среди них некоторые люди, известные нам со времени революции,— стали профессиональными доносчиками на своих товарищей по партии (Против меня самого ГПУ собрало толстый том ложных доносов! (По сообщению одного из моих учеников Русакова, который работал в министерстве юстиции)).

От прежних единства и солидарности коммунистов друг с другом осталась только пустая пропаганда “коммунистической морали”.

Цвет партии, мыслящие, революционно настроенные товарищи были арестованы и уничтожены. С печалью в сердце, ничего не понимая, наблюдал я, будучи директором Института Красной профессуры, как одного за другим арестовывали моих лучших учеников, и десять-пятнадцать лет о них не было ничего слышно; иногда я узнавал только об их смерти.

И.В. Сталин голосует 30.12.37И.В. Сталин голосует 30.12.37

Было бы совершенно неверно сваливать всё это только на ГПУ. Каким бы оно ни было всемогущим по отношению к рядовым членам партии, оно было подчинено руководству партии, т. е. секретариату ЦК, т. е. Сталину. За уничтожение революционного руководства партии, всех сотрудничавших лично с Лениным: Троцкого, Зиновьева, Бухарина, Радека, Осинского, Сокольникова и т. д., он персонально ответственен.

Существовал список лиц, подлежащих аресту с разрешения секретариата, т. е. Сталина. За уничтожение руководящих кадров русской, польской, венгерской и т. д. коммунистических партий он несёт личную ответственность!..

…Что касается правящей бюрократической элиты, являющейся верхушкой партии, либо сросшейся, переплетающейся с нею, то она относится с решительной враждебностью к любому самостоятельному действию рабочих и готова — если ей покажется это необходимым — пустить в ход вооружённое насилие, чтобы защитить своё господство и свои привилегии…

…Но подобно тому, как партия вынуждена была расплачиваться за привилегированное положение своих членов утратой своего политического влияния, лица, принадлежащие к высшей бюрократии, её партийная верхушка — за свой жизненный уровень, соответствующий уровню жизни американских миллионеров, должны были заплатить полной потерей своей политической самостоятельности! Они могут унижать своих подчинённых, каждого, кто в чём-либо зависит от них, но горе им, если кто-нибудь из них осмелится сказать что-нибудь, что не вполне согласуется с мнением Хрущёва. То, что говорит Хрущёв, является сегодня законом, как при жизни Сталина было законом то, что говорил он. Никаких возражений, никаких споров, только аплодисменты и овации! (Ещё один печальный пример из другой области. В конце 1959 или начале 1960 г. великий физик Курчатов вручил Хрущёву документ, подписанный лучшими советскими учёными — естествоиспытателями, академиками, физиками, химиками, биологами и т. д. (мне выпала честь также подписать этот документ). В документе было показано, какой вред наносит монополия Лысенко биологической науке, и указывалось на необходимость реабилитации научной генетики. Когда Курчатов при первой возможности спросил Хрущёва, что он ответит на это, тот заявил: «Биология не математика, в биологии я и сам понимаю». Невежество плюс мания величия!)…

…Ход рассуждений высшей бюрократии примерно таков:

Мы — избранная часть общества, лучшая его часть, самая умная. Мы ответственны за советское государство. Крестьяне и рабочие ленивы, инертны, невежественны. Мы призваны побудить их работать, оплачивая их труд; а если необходимо — особенно это относится к крестьянам — средствами принуждения. Мы должны всё спланировать. Всё предписать, всё: что и когда возделывать крестьянам, когда им снимать урожай, сколько поставить государству, сколько скота у них должно быть или сколько им не полагается иметь и т. д. Мы должны планировать промышленное производство — на год, семь или двадцать лет вперёд; установленный нами план является законом. Мы призваны планировать развитие науки и предписывать учёным, как они должны вести свои исследования, с тем чтобы они не заблудились в своих теоретических исследованиях и не упустили из виду практические цели. Мы обязаны предписывать писателям и художникам, как и что им должно творить, чтобы принести пользу народу и служить социализму. Мы, политики, понимаем всё лучше других людей; мы ответственны за все сферы человеческой деятельности. Мы определяем, каков должен быть доход колхозников, какова заработная плата рабочих, каково жалованье отдельных категорий работников умственного труда.

Наиболее высокопоставленные представители бюрократии берут от государства всё, что они хотят. К тому же высшей бюрократии всё чаще удаётся передавать занимаемые ими высокие посты по наследству своим детям. Таким образом, дети ещё при жизни родителей достигают высокого положения. Мне известно огромное количество подобных случаев. Рука руку моет, и обе остаются грязными…

Политбюро единогласно (кроме Андрея Громыко) голосует за его отставку с поста Председателя Верховного Совета СССР, и избрание на его место Горбачёва. 1 октября 1988 г.

…В бюрократическом аппарате хороши любые средства для того, чтобы подняться вверх по служебной лестнице: лицемерие, подхалимаж по отношению к вышестоящим, интриги против своих конкурентов.

Всё это нельзя считать особенностью только советской бюрократии; более ста лет назад подобные явления блестяще описал Бальзак…

…Сегодня противоречие между официальной и действительной идеологией правящих кругов углубляет пропасть между ними и трудящимися, последние высмеивают и ругают их высокопарные речи. Газет обычно не читают, по радио слушают только музыку, спортивные сообщения и прогноз погоды. Да и сама бюрократия, естественно, так же мало верит в ею же провозглашаемую идеологию. Отсюда повсеместный цинизм, проникающий в самые глубинные слои учащейся молодёжи из «лучшего» общества. Карьера любой ценой и всеми способами, всё остальное — пустая болтовня…

…Рабочие и крестьяне Советского Союза в 1964 г., через 46 лет после социалистической революции, находятся в намного более тяжёлом материальном положении, чем трудящиеся в ведущих капиталистических странах, их избавление от гнёта капитализма частично компенсируется произволом бюрократии и ограничением свободы. Рабочие, а особенно колхозники, с трудом могут сменить место своей работы… (в 1964 г. средняя заработная плата рабочих обрабатывающих отраслей промышленности в США превысила 100 долл. в неделю; в Советском Союзе месячная зарплата составляет примерно 100 рублей. Покупательная способность доллара в 1964 г.— если принимать во внимание все виды расходов рабочего — приблизительно на 20% выше, чем рубля)…

…Наша пропаганда твердит, что партия и народ, правительство и народ едины, что внутри советского общества не существует более никаких противоречий. И это несмотря на нарастающий саботаж колхозных крестьян, возмущения и забастовки рабочих…

…Идеи равенства, самоограничения, самоотверженности подверглись осмеянию; произошло обуржуазивание образа жизни слоёв с более высокими доходами, прежде всего бюрократии. Марксовы слова о том, что общественное бытие людей определяет их идеологию, относятся, без сомнения, также и к нынешней бюрократии, сколько бы она ни твердила о своей «приверженности пролетарскому интернационализму»…

…Хрущёв значительно снизил оклады бюрократии — министров, генералов, членов президиума Академии и т. п.; отменил “конверты” для министров и др., т. е. добавляемые сверх оклада тайные суммы (говорят, дополнительные оклады были восстановлены в других формах). Однако многочисленные привилегии остались нетронутыми. Ограничения не коснулись высшей партийной бюрократии. В сущности ничего не изменилось…

…Во время моего первого разговора с Лениным в Москве 20 августа 1920 г. я спросил его, правильно ли я поступил, что в своей книге о пролетарской диктатуре в Венгрии в 1919 г. — «Экономико-политические проблемы пролетарской диктатуры» (Ленин уже прочёл эту книгу) — откровенно рассмотрел все её ошибки и трудности? Некоторые руководящие венгерские товарищи полагали, что это отпугнёт рабочих от борьбы за диктатуру. Ленин дважды повторил: «Абсолютно правильно! Абсолютно правильно! Никакие трудности нельзя скрывать от пролетариата»…

Однако очевидно, что Хрущёв разоблачал Сталина не на этом основании; ведь и по сей день почти все трудности скрываются от трудящихся, от народа. Действительная причина «разоблачения» состояла в том, чтобы продемонстрировать на съезде разницу между своим режимом и режимом Сталина; впрочем само собой разумеется, что прекращение массовых арестов, полностью бесконтрольного террора тайной полиции являются большим сдвигом к лучшему по сравнению с режимом Сталина…

…Во время войны настойчиво внушалось, особенно Эренбургом, что страшные злодеяния, которые творили немцы в отношении евреев, восточных военнопленных и населения оккупированных областей (грабежи, массовые убийства, рабский труд и т. д.) объясняются проявлением национального характера немцев. Это, разумеется, антимарксистский взгляд.

Я выступил на собрании академиков в Свердловске с докладом «Исторические корни особенностей германского империализма», в котором заявил, что эти особенности должны быть объяснены исторически и пытался дать им марксистский анализ. Мой доклад вызвал возражения…

…Хочу сказать несколько слов о Троцком. Ещё во время первой мировой войны я прочитал его антивоенную брошюру, но познакомился с ним лично только в Москве. Наши отношения были всегда корректными, но дружбы между нами не возникло, как это было, например, с Бухариным, Радеком и Осинским. Я вспоминаю день моего прибытия в Москву на второй конгресс Коминтерна. Это было 20 августа 1920 г. Мы вышли с Бухариным из Андреевского зала, где шло заседание, и в коридоре проговорили около двух часов — о философии! Я рассказал ему о последней книге Гуссерля, он мне — о Богданове. О заседании Конгресса он заметил: «Это начальная школа коммунизма, Вы в ней не нуждаетесь».

Троцкий выступает на II конгрессе Коминтерна. 1920 г.

Троцкий был тогда руководителем «Реввоенсовета», т. е. военного министерства. Когда я приходил к нему по делам Коминтерна, он бывал изысканно вежлив, провожал меня до двери, помогал надеть пальто, словом, вёл себя на манер «западного» интеллигента. Он был блестящим оратором и пользовался большой популярностью, и когда выступал на Красной площади, его голос можно было услышать отовсюду (громкоговорителей тогда ещё не было).

На III конгрессе Коминтерна доклад «О международном положении» должен был сделать Ленин. Я подготовил для него большой материал. Ленин с интересом выслушал меня, но сказал, чтобы я передал это всё Троцкому, который выступит с докладом. Я был выбран председателем комиссии по этому пункту, и вместе с Фрелихом и Троцким мы сформулировали окончательный текст тезисов.

Наш разрыв произошёл в 1925 г. в Берлине. Однажды в моём небольшом кабинете появился тогдашний наш посол Крестинский (Он был сторонником Троцкого и на большом показательном процессе был приговорён к смертной казни. Он был единственным из обвиняемых, отрицавшим свою «вину») и сказал мне, что со мной хочет поговорить гость из Москвы. Троцкий приехал тогда в Германию инкогнито на лечение. Тогда уже он был понижен Сталиным в должности и перемещён на весьма незначительный пост.

Сначала мы обсуждали вопросы Коминтерна. Разговор зашёл о возможности построения социализма в одной стране. Когда я подтвердил, что допускаю такую возможность, Троцкий впал в ярость, и разговор закончился его театральной фразой: «Мы ещё встретимся на разных сторонах баррикады».

Сегодня, спустя 40 лет, я должен признать, что относился к Троцкому с предубеждением. Я был ещё во власти первоначального энтузиазма по поводу победы пролетарской революции в России и не желал прислушиваться к его критике, а тем более верить его утверждениям о начавшемся перерождении партийной верхушки.

Было бы интересно сегодня перечитать его работы. К сожалению, состояние моих глаз не позволяет мне этого…

Источник

3 thoughts on “Е. С. Варга «Вскрыть через 25 лет» (отрывки)”

  1. А теперь интересно почитать комментарии и дискуссию относительно объективной причины тех фактов, которые приводит и которыми возмущается Е.С.Варга.

    Ответить
  2. Это всё равно, что рекомендовать почитать 55 томов Маркса и Энгельса.

    Ответ должен быть кратким — в одном — двух предложениях, который можно обсудить здесь.

    Ответить

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *